Феномен шаманизма в ракурсе современных отечественных философских исследований (аналитический обзор) (Метелев А.В., Серединская Л.А., Сердюк Т.Г., Черданцева И.В.)

УДК: 211.2/214

Метелев А.В., Серединская Л.А., Сердюк Т.Г., Черданцева И.В.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет». Адрес: 656049, Россия. г. Барнаул. пр-т Ленина, 61а

кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии, онтологии и теории познания Алтайского государственного университета

кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии, онтологии и теории познания Алтайского государственного университета

кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии, онтологии и теории познания Алтайского государственного университета

доктор философских наук, профессор кафедры социальной философии, онтологии и теории познания Алтайского государственного университета

Реферат. В настоящее время в регионах Сибири наряду с традиционными мировыми религиями активно возрождаются архаичные автохтонные верования. Во многом это связано с актуализацией утверждения национального самосознания. Кроме того, кризис духовности, отрыв от природного мира, являющиеся последствиями модернизации и информатизации общества, побуждают человека к религиозным поискам, которые, в ряде случаев, осуществляются за пределами базовых для культуры конфессий. Конструирование архаизированных религиозных форм, восстанавливающих целостность человека и его природного окружения, является одним из способов его культурной адаптации. В научной литературе шаманизм как система, поддерживающая гармонию природы человека и духов, всесторонне исследована в качестве основания традиционных культур, охраняющих свою идентичность и стабильность в изоляции от культурной модернизации. Перенос архаической формы в контекст современной культуры связан с переозначиванием этих смысловых структур, и конструированием на этой основе новой смысловой формы, соотносящейся с общим архетипическим основанием. Эта модернизированная культурная форма находит реализацию в практиках (целительство, экстатические состояния и т.д.) имеющих отсылку к шаманским, но в смысловом и телеологическом аспектах радикально преобразованную в функцию поддержания целостности на уровне миропорядка. В связи с этим проблема шаманизма приобретает новый ракурс исследования – в качестве архаического истока и, одновременно, архетипической формы модернизированных религиозных форм. Специфика шаманизма как социального феномена заключается в том, что он полиаспектно переплетается со всеми сферами социума, особенно с его духовной сферой, в частности, с искусством (изобразительным, художественным, музыкальным, театральным и т.д.) и фольклором. Вместе с тем, исследование шаманистских представлений, эмоций, культов и организаций способствует пониманию этнокультурных процессов, протекающих на территории Сибири с древнейших времен до наших дней. Традиционно исследования шаманизма в основном ограничивались предметными областями конкретных научных дисциплин – истории, археологии, этнографии, антропологии и т.д.  В современности особую актуальность приобретают философские исследования шаманизма, обзору которых посвящена данная работа.

Ключевые слова: феномен шаманизма, философия религии, философская антропология, национальное самосознание, мировоззрение, мифология

 THE SHAMANISM PHENOMENON IN A VIEW OF MODERN

DOMESTIC PHILOSOHICAL RESEARCH

Metelev A.V., Seredinskaja L.A., Serdyuk T.G. , Cherdanceva I.V.

The Altay State University, 656049, Russia, Barnaul, 61A Lenin Avenue

The Abstract. The archaic and autochthonous beliefs, at the same time with the traditional world religions, reappear now in the Syberian regions. This is strongly connected with the actualization of national morale. Also, the crysis of spirituality, disconnection with the world of nature, which are the aftermath of modernization and informatization of society, push the man into religion search beyond the boundaries of basic confessions for his culture. Construction of archaistic religion forms, recovering the identity of man and his natural environment, is one of the ways of cultural adaptation. In scientific literature shamanism is the system of harmonization between nature of man and spirits, which is the basis of traditional cultures, guarding it's identity and stability in the terms of isolation from the cultural modernization. The reappearing of archaic form to the context of modern culture is connected with the re-signification of this system of ideas, and rebuilding on their basis a new form of ideas from the whole archetypical basis. This streamlined cultural form finds it's realization in practice (ecstatic conditions, healing etc) connected with shamanian ones, but in it's notional and teleological aspects radically transformed into the function of intregrity keeping at the terms of micro-order. So, the problem of shamanism finds a new view of research - as the archaic origin and, at the same time, arcetypical form of streamlined religion forms. Specifics of shamanism as the social phenomenon lies in his many-aspect connection with all the social spheres, for example, art (artistic, musical, theatrical etc) and folklore. At the same time, reseach of shamanistic representation, emotions, cults and organizations helps to understand ethnic and cultural processes on the Syberian territory, from the archaic times to nowadays. Traditional research of shamanism basically located in the spheres of concrete scientific disciplines - history, archeology, ethnography, antropology etc. But the special modern urgency is to provide the philosophical research of shamanism, in which lies the theme of this work.

Keywords: the phenomenon of shamanism, philosophy of religion, philosophical anthropology, national identity, philosophy, mythology

Несмотря на существовавшие запреты, а также модернизацию и просветительскую деятельность, проводимые в годы советской власти, архаичные религиозные системы сохранились и активно развиваются в настоящее время в нашей стране, распространяя свое влияние на политическое пространство, массовую культуру, образование и СМИ. В настоящее время в большинстве своем это различные неошаманские организации, использующие в своей практике терминологический аппарат и мифологию традиционного шаманизма. Вместе с тем, наряду с возрастающим интересом к шаманизму, в настоящее время можно говорить об упадке шаманизма в его традиционной форме.  Современные шаманские течения принимают форму общественных организаций, часто преследуя исключительно коммерческие интересы. При этом упор делается на внешнюю сторону шаманских практик, в то время как основополагающие представления шаманизма о мире и человеке остаются вне поля их внимания. Аналогичным образом происходит выхолащивание традиционного алтайского и бурятского шаманизма, распространенных на территории Сибири, и исторически несущих функцию формирования и сохранения культуры этих народностей. В связи с этим актуализация и интенсификация в современном интеллектуальном пространстве собственно философских исследований шаманизма как социального и культурного феномена представляется вполне оправданной.

В период с середины ХХ века по настоящее время чрезвычайно возрос научный интерес к практике шаманизма во всем мире; регулярно проводятся международные конференции и симпозиумы по шаманизму (Будапешт - 1989, Якутск - 1994, Япония - 1995, Улан-Удэ - оз. Байкал - Ольхон - 1996, Париж- 1997, Москва -1998, Улан-Батор - 1998, Москва - Новосибирск - Абакан - 2001 и т.д.). На территории нашей страны ежегодно проводятся научно-теоретические, научно-практические конференции и симпозиумы по исследованиям шаманизма в институте монголоведении, буддологии и тибетологии СО РАН. Но, несмотря на то, что общепринятой в настоящее время является концепция центральноазиатского происхождения шаманизма, именно на территории Сибири – на Алтае, в Бурятии, Тыве, Хакасии, – первенство по количеству научных и философских исследований данного феномена принадлежит западным учёным. Работы Мирчи Элиаде, Карлоса Кастанеды и Майкла Харнера стали отправной точкой для своего рода интеллектуальной моды на шаманизм и привлекли миллионы последователей. По мнению американского исследователя шаманизма и нейропсихолога Роджера Уолша, «возможно впервые за 2000 лет с греческих Элевсинских мистерий, значительная часть западной культуры соприкоснулась с мощными альтернативными состояниями сознания» [21, 4]. В отечественной же научной литературе XX века преобладала классическая эволюционная парадигма, отразившаяся на представлении о шаманизме и фигуре шамана. С этой позиции шаманизм рассматривался как неразвитая в этическом плане религия, а шаманистские экстатические состояния трактовались как психические заболевания. В частности, так представлен шаманизм в исследованиях С.А. Токарева [15].

Философский подход к исследованию шаманизма встречается в работах И.С. Урбанаевой, М.Д. Зомонова и др. Так, например, И.С. Урбанаева посвящает свои исследования главным образом бурятскому шаманизму и делает уникальные выводы о том, что он представляет собой посвятительскую традицию и символическую систему, основанную на самобытной, древнейшей в мире эзотерической философии Неба и выражает мировоззрение, которое можно назвать центральноазиатским космизмом или тэнгрианством, а также, что шаманизм является формой выражения Единой Мудрости, происходящей из Откровения, универсальной философией, древней Мудростью Человечества, сложной философской картиной мира и своеобразной онтологией [16].

Весьма интересно исследование Урбанаевой соотношения повседневности с шаманской реальностью «урайн». Автор обращает особое внимание на соотношение последней с миром повседневной жизни и на актуализирующуюся у практикующих шаманов специфическую человеческую способность выходить за границы повседневности, одновременно дающую возможность фокусировки на особых аспектах реальности. И. С. Урбанаева указывает на аналогии данной способности с тем, что Мераб Мамардашвили в «Картезианских размышлениях» [9] называл «точками интенсивности», имея в виду способ структурирования нашего отношения к миру и интенсификации психической жизни: «наша обычная психика – довольное нелепое создание природы и чаще всего находится в хаотическом или вялом состоянии», «Она мертва, если не существуют какие-то точки (она не одна), вокруг которых происходит интенсификация нашей психической жизни. То есть в этих точках существует одновременно и некая избыточность» [9, c. 54]. В них нет никакой утилитарной пользы, и в этом смысле они избыточны. Интенсификация психической жизни человека вокруг таких «избыточных точек» конституирует наш мир по принципу: «я сам творю свой мир». Сам порядок мира в традиционном шаманизме основывается на непрерывно возобновляемом, постоянно длящемся посредством традиционных ритуалов творении. Иначе говоря, всякий традиционный ритуал вводит человека в непрерывно длящуюся реальность творения мира. Непрерывное, постоянно возобновляющееся творение можно поддерживать только постоянными усилиями и бдительностью сознания.
Критический анализ научных и философских исследований шаманизма, проведенный И.С. Урбанаевой, проясняет причину столь длительного отказа философии в признании шаманизма феноменом, достойным специального исследования. По мнению данного автора, современные ученые, изучающие шаманизм, делают это, исходя из исключительно картезианского проекта реальности, и этот проект является, по сути, ничем иным как «способом исчисляющего опредмечивания сущего», если воспользоваться определением М. Хайдеггера (18, с. 37). Иначе говоря, это такой способ отношения к сущему, который не оставляет места для Другого, для потаенности бытия и потому не представляет иного способа познания, кроме логического исчисления сущего – его описания, классификации, систематизации и т.п. Здесь нет места ни осмыслению, ни вопрошанию, ни диалогу, нет решимости испытать тот «сущностный ужас», который является «залогом таинственной возможности опыта бытия» (18, с. 38). В мире точного знания каждая вещь есть лишь то, чем она считается. «Но то, что повсюду и постоянно заранее уже замкнулось в себе от нахрапистого расчета всё же в своей загадочной неведомости оказывается ближе человеку, чем любое сущее, среди которого он со своими проектами устраивается, может иногда настроить человеческое существо на такое мышление, чью истину не способна схватить никакая логика» (18, c. 38). Парадоксально сходны примеры такого «бытийного мышления» – это прежде всего фундаментальная онтология самого Хайдеггера, и мышление мифологическое, мышление шамана. Несомненная заслуга автора в том, что шаманизм под таким углом зрения может рассматриваться не просто как форма знания и мировоззрения, предшествующая философии, но и как инобытие философии, или правильнее, альтернатива философии, возможно, становящаяся более актуальной в трансформирующейся социокультурной реальности постинформационного общества.

В работах М.Д. Зомонова, посвященных исследованию бурятского шаманизма, данная проблема рассматривается с позиций онтологии, гносеологии, семиотики и стиля мышления [5,6,7]. Автор указывает на различие между элементами и уровнями стиля мышления шаманизма, носящее функциональный характер и обусловленное тем, что в шаманской концепции стиль мышления в целом соотносится с картиной мира и мировоззрением бурятского шаманизма, а в шаманской ценностной ориентации эта концепция сравнивается с конкретными формами бытия и главным образом с бытием природы человека и социума. То, что на фольклорно-мифологическом уровне выступает методом, принципом, гносеологическим образом, на социально- аксиологическом уровне служит идеалом своеобразной оценки бытия в целом, выработанном в шаманских представлениях в качестве стереотипа – хэб, или традиций (заншал) мышления шаманизма [5, c.18]. Очевидно, отсюда во всех сферах общества принцип лидерства шамана и шаманки может рассматриваться как идеал шаманских инициативности и активности, общительности и коммуникабельности, информированности и авторитетности, чувственности и рассудительности перед людьми и сверхъестественными существами. Фольклорно-мифологический и социально-аксиологический уровни мышления шаманизма идентичны структуре содержания интеллектуально-рациональной сферы шаманского сознания, где можно обнаружить такие же уровни. «Оригиналом» сознания шаманизма, по мнению Зомонова, выступают его образы, представления, понятия, идеи, формирующие шаманскую систему представлений и культовой практики, которая связана с духовной и предметно-практической деятельностью бурят-шаманистов [6]. «Копией» же сознания шаманизма выступают отраженные в нем такие основные формы бытия, как бытие вещей, процессов, бытие человека, индивидуальное бытие и бытие общества. М.Д. Зомонов указывает, что в шаманском сознании объективная реальность выдается как субъективная реальность, т.е. оригинал становится копией, а копия – оригиналом [7]. Шаманизм создает особые ценности, отличные от нерелигиозных сфер духовной жизни, своим сверхъестественным содержанием и аналогичной ему формой. В генезисе шаманские ценности переплетаются с нешаманскими реальными, а не мнимыми ценностями, как-то: с фольклорно-эстетическими, этическими, правовыми, мировоззренческими и другими. Следовательно, в шаманском стиле мышления все элементы «копии» приобретают сверхъестественное содержание, получив специфическое стилевое единообразие и упорядоченность. Взаимосвязь уровней и элементов мышления шаманизма определяет взаимосвязь «оригинала» и «копии» сознания шаманизма. Без шаманской концепции «копия» лишается устойчивости, стабильности, обоснованности «оригинала», то есть тех общих и абстрактных принципов, служащих регулятивными нормами в мнимой оценке бытия в целом. В этом плане характерно использование шаманистами в оценке социальной, экономической, политической и других сфер шаманских сюжетов, мифов, легенд, преданий, гимнов, клятв и образов эжинов, традиционно укоренившихся в их сознании шаманских трактовок «деятельности» эжинов (богов, духов, души и т.д.), борьбы добра и зла и т.п [7, c.47].

В числе самых поздних работ по исследованию шаманизма необходимо отметить монографию Андрея Знаменского «Красота первобытного: шаманизм и западное воображение» [22]. Автор поставил перед собой цель – создать современную обзорную работу, максимально полно раскрывающую восприятие шаманизма западной культурой в течение более чем двухсот лет: с конца XVIII в. и по сей день. В своей работе автор раскрывает историю термина «шаманизм» на Западе в хронологической последовательности. Знаменский отмечает все основные вехи восприятия шаманизма западной культурой и его изучения. Эпоха Просвещения, как показывает автор, оставила после себя типичное для просвещенческого рационализма стереотипное представление о шаманизме как о невротическом явлении, а о шаманах – как о субъектах, отличающихся своим девиантным поведением от общей массы варварских народов Севера. Именно в этот период шаманизм начинают отождествлять с полярной истерией, специфическим северным нервным заболеванием, вызванным целым рядом различных факторов. В начале XX в. данное отождествление на время стало авторитетной академической теорией, объясняющей феномен шаманизма.

Позже известнейший антрополог Сергей Широкогоров, подробно изучивший феномен истерии и психических расстройств среди сибирских племен, пришел к выводу, что истерия не может быть отождествлена с шаманизмом, а скорее наоборот, шаман является своего рода племенным психоаналитиком, который создает порядок из хаоса и помогает людям в тяжелых жизненных ситуациях. Именно эту теорию в дальнейшем и взял за основу в интерпретации феномена шаманизма Мирча Элиаде.

Следующим этапом, как считает Знаменский, становится появление гипотез, объясняющих феномен шаманизма [22, c. 65]. Классифицировав шаманизм как болезнь, западные авторы начали искать его истоки. Первой теорией происхождения феномена, была ориенталистская теория. Согласно ей, шаманизм произошел из Индии; переселенцы с Востока, смешавшись с местным населением Сибири, принесли с собой яркие экстатические практики, которые укоренились среди местных народов, при этом вся философская составляющая индийских техник вскоре была полностью забыта. Такая теория возникла благодаря романтическому увлечению интеллектуальной элиты Запада индийской культурой.  Далее в своей книге Знаменский подробно разбирает, цитируя работы Гердера, Новалиса и др., романтические философские теории, в которых шаманизму отводилась роль первоначальной архаической религиозности глобального масштаба. Автор отмечает, что эти теории позже, в XX в. легли в основу концепций таких известных исследователей как Джозеф Кемпбелл и Мирча Элиаде. Следующим этапом в истории изучения шаманизма Знаменский считает период, в котором активно начинается рост сибирского национального самосознания. Результатом данного процесса можно считать возникновение маргинальных гипотез о происхождении всех религий из сибирского шаманизма, или даже идеи о том, что Христос был на самом деле шаманом (примером такого подхода могут служить работы Григория Потанина).

Особую главу Знаменский отводит описанию теорий Мирчи Элиаде и Карлоса Кастанеды, популяризировавших шаманизм до уровня глобального культурного явления [22, c. 389]. В завершении автор описывает ситуацию, сложившуюся вокруг шаманизма на его родине, в Сибири: там, как он отмечает, в настоящее время происходит возрождение шаманских практик на волне поиска культурной идентичности, при этом практики часто заимствуются у западных неошаманских авторов.

Итак, несмотря на обилие частнонаучных исследований шаманизма, приходится констатировать недостаточность в его отношении именно философской рефлексии. В настоящее время сибирский шаманизм, особенно в свете   вытеснения его традиционных форм западными неошаманскими практиками, особенно нуждается в привлечении интереса профессиональных философов-религиоведов, философов-феноменологов, исследователей в области социальной философии и философской антропологии.

Литература:

1. Али-Гирей. Кровь и небо шаманов. К истоку традиций (монография). – Харьков, изд-во «Див», 2006. - 184 с.
2. Базаров, Б. Д. Таинства и практика шаманизма. Кн. в 2 ч. - Улан-Удэ, ОАО «Респ. тип.», 2003. - 236 с.
3. Диксон О. Древняя мудрость шаманов. - СПб., Издательство «Диля», 2005. - 224 с.
4. Диксон О., Янде И. Шаманские ритуалы и боевые практики. - М., Издательский дом МСП, 2006. - 208 с.
5. Зомонов М.Д. Познание бурятского шаманизма. - Улан-Удэ, Бурят. кн. изд-во, 1997. – 125 с.
6. Зомонов, М. Д. Словарь бурятского шаманизма. - Улан-Удэ, Буряад Унэн, 1998. – 130 с.
7. Зомонов М.Д. Сущность бурятского шаманизма. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1996. – 140 с.
8. Корнеев А. В. Религии мира. Шаманизм. - М., ООО «ТД «Издательство Мир книги», 2006 – 192 с.
9. Мамардашвили М.К.  Картезианские размышления. М., «Прогресс», 1993. - 352 с.
10. Народы Центральной Азии на пороге XXI века. - Улан-Удэ, 1997. – 320 с.
11. Никифорова Л.Д. Современные исследования по шаманизму: аналитический обзор литературы. В сб.: «Современность и духовно-философское наследие Центральной Азии». -Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1997. – с. 45-58.
12. Никифорова Л.Д. Традиционное мировоззрение и философская культура аборигенов Центральной Азии. Проблемы традиционной культуры народов Байкальского региона. - Улан-Удэ, 1999, - с.76-78.
13. Сарангэрэл. Зов шамана: Древние традиции и духовные практики. -  пер. с англ. А. Гарькавого. - M.: Фаир-Пресс, 2003. - 368 с. 
14. Скотт Д. Г. Шаманизм. - М., ACT: Астрель, 2007. - XVI, - 269 с.
15. Токарев. С. Ранние формы религии. М., 1975, - 352 с.
16. Урбанаева И.С. Человек у Байкала и мир Центральной Азии: философия истории. - Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1995. – 120 с.
17. Урбанаева И.С. Шаманская философия бурят-монголов: Центральноазиатское тэнгрианство в свете духовных учений. Улан-Удэ, БНЦ СО РАН. 1, 2 части, 2000. – 468 с.
18. Хайдеггер М. Время и бытие. - М., 1993. С. 260.
19. Харитонова В. И., Феникс из пепла? Сибирский шаманизм на рубеже тысячелетий. - M., Наука, 2006. - С. 156.
20. Элиаде М. Шаманизм. - М., 1990. 434 с.
21. Walsh Roger. The World of Shamanism: New Views of an Ancient Tradition. Llewellyn Publications, 2007. - P. 4.
22. Znamenski А. The beauty of the primitive: Shamanism and western imagination. N. Y.: Oxford University Press, 2007. 434 p.

References

1. Ali-Girej. Krov' i nebo shamanov. K istoku tradicij. [The Blood and the Sky of Shamans. To the origins of the tradition]. Kharkov, «Diva» Publ., 2006. - 184 p. (In Russ).
2. Bazarov, B. D. Tainstva i praktika shamanizma. Kn. v 2 ch. [The Mystery and the Practices of the Shamanism]. - Ulan - Ude, Republic Publ., 2003. - 236 p. (In Russ).
3. Dikson O. Drevnjaja mudrost' shamanov. [The Ancient Wisdom of а Shamans]. - St. Petersburg, “Dilja” Publ., 2005. - 224 p. (In Russ).
4. Dikson O., Jande I. Shamanskie ritualy i boevye praktiki. [The
   Shamanic rituals and the martial practices]. - Moscow, MSP Publ., 2006. - 208 p. (In Russ).
5. Zomonov M.D. Poznanie burjatskogo shamanizma. [The
   Knowledge of the Buryat Shamanism].
   - Ulan - Ude, Buryat Bookish Publ., 1997. - 125 p. (In Russ).
6. Zomonov, M. D. Slovar' burjatskogo shamanizma. [The Dictionary of Buryat Shamanism]. - Ulan - Ude, Buryad Unen Publ., 1998. - 130 p. (In Russ).
7. Zomonov M.D. Sushhnost' burjatskogo shamanizma. [The Essence of Buryat Shamanism]. - Ulan - Ude, Buryat Bookish Publ., 1997. - 140 p. (In Russ).
8. Korneev A. V. Religii mira. Shamanizm. [The Religions of the World. The Shamanism]. – Moscow, Mir Knigi Publ., 2006 - 192 p. (In Russ).
9. Mamardashvili M.K.  Kartezianskie razmyshlenija. [The Cartesian Meditations]. – Moscow, Progress Publ., 1993. - 352 p. (In Russ).
10. Narody Central'noj Azii na poroge XXI veka. [The
    Central Asian nations on the threshold of the XXI century].
    - Ulan - Ude, 1997. - 320 p. (In Russ).
11. Nikiforova L.D. Sovremennye issledovanija po shamanizmu: analiticheskij obzor literatury. [The current Research on Shamanism: review of the Literature]. V sb.: Sovremennost' i duhovno-filosofskoe nasledie Central'noj Azii [Modernity and spiritual and philosophical heritage of Central Asia].
    - Ulan - Ude: BSC SB RAS Publ., 1997. - p. 45-58. (In Russ).
12. Nikiforova L.D. Tradicionnoe mirovozzrenie i filosofskaja kul'tura aborigenov Central'noj Azii. Problemy tradicionnoj kul'tury narodov Bajkal'skogo regiona. [The traditional Outlook and philosophical Culture of the Central Asian Natives. The Problems of the traditional culture of the peoples of the Baikal region].  - Ulan - Ude , 1999 - p.76-78. (In Russ).
13. Sarangjerjel. Zov shamana: Drevnie tradicii i duhovnye praktiki. -  per. s angl. A. Gar'kavogo. [To Call a Shaman: Ancient traditions and spiritual practices. - Trans. from English. A. Garkavy]. – Moscow, Fair- Press Publ., 2003. - 368 p.
14. Skott D. G. Shamanizm. [The Shamanism].
    - Moscow, ACT: Astrel Publ., 2007. - XVI, - 269 p. (In Russ).
15. Tokarev. S. Rannie formy religii. [The Early Forms of Religions.] - Moscow, 1975, - 352 p.
16. Urbanaeva I.S. Chelovek u Bajkala i mir Central'noj Azii: filosofija istorii. [The man at the Bajkal and the World of Central Asia: the Philosophy of History]
    - Ulan - Ude: BSC SB RAS Publ., 1995. - 120 p. (In Russ).
17. Urbanaeva I.S. Shamanskaja filosofija burjat-mongolov: Central'noaziatskoe tjengrianstvo v svete duhovnyh uchenij. [The
    Shamanic Philosophy of Buryat- Mongol: the Central Asian Tengrian in light of Spiritual Teachings]. - Ulan - Ude: BSC SB RAS Publ., 1995. - 468 p.
18. Hajdegger M. Vremja i bytie. [The Time and the Being] - Moscow, 1993. - p. 260. (In Russ).
19. Haritonova V. I., Feniks iz pepla? Sibirskij shamanizm na rubezhe tysjacheletij. [A Phoenix from the Ashes? The Siberian Shamanism in the Millennium]. - Moscow, Nauka Publ., 2006. - p. 156. (In Russ).
20. Jeliade M. Shamanizm. [The Shamanism] - Moscow, 1990. - 434 p.
21. Walsh Roger. The World of Shamanism: New Views of an Ancient Tradition. Llewellyn Publ., 2007. - P. 4. (In Russ).
22. Znamenski А. The beauty of the primitive: Shamanism and western imagination. N. Y.: Oxford University Press Publ., 2007. 434 p. (In Russ).