КУЛЬТУРВИТАЛИЗМ СОЦИОЛОГИИ ЖИЗНЕННЫХ СИЛ ЧЕЛОВЕКА И ОБЩЕСТВА – ОСНОВА ОСМЫСЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО КАЧЕСТВА ФАНТОМОВ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ (Григорьев С. И., Миронова С. В.)

УДК 316.012

Григорьев С. И., Миронова С. В.
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный медицинский университет». Адрес: 656038, Россия. г. Барнаул. проспект Ленина, 40
Доктор социологических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии образования, директор Сибирско-Дальневосточного представительства автономной некоммерческой организации «Учебно-консультационный центр «Труд»», вице-президент Российской социологической ассоциации

Кандидат социологических наук, доцент кафедры гуманитарных наук Алтайского государственного медицинского университета
 

Реферат: В настоящей публикации представлены результаты исследования авторов новых социальных явлений и процессов развития российского общества начала XXI века, его фантомов на основе культурвитализма как современной социальной метатеории и виталистской социологии как научной парадигмы. Впервые в отечественной социологии фантомы социального развития характеризуются здесь в контексте специфики жизненных сил и пространства бытия современных субъектов социальной жизни, аргументируется недостаточность их рассмотрения в социологии повседневности и в социологии жизни. В этой связи рассматривается оригинальная публикация Ж.Т. Тощенко 2015 года «Фантомы российского общества».

Ключевые слова: Социальная метатеория, культурвитализм, социология жизненных сил человека, социология жизненных сил общества, базовые социальные отношения, фантомы социальной жизни, социальное качество личности, социальная культура личности, социальное качество общества

CULTURAL VITALISM OF SOCIOLOGY OF THE VITAL FORCES OF THE HUMAN BEING AND THE SOCIETY AS A BASIS FOR UNDERSTANDING THE SOCIAL QUALITY OF THE PHANTOMS IN MODERN RUSSIA

The Altay State Medical University. 656038, Russia, Barnaul, 40 Lenin Avenue

Grigoryev Svyatoslav Ivanovich, Doctor of Sociology, Professor, Corresponding Member of the Russian Academy of Education, Director of the Siberian and Far Eastern Office of the autonomous non-commercial organization “Training and Counselling Centre Trud”, Vice-President of the Russian Sociological Association,

Mironova Svetlana Viktorovna, Candidate of Science (Sociology), assistant professor at the Department of Human Sciences, Altai State Medical University

Abstract: This article discusses the results of the study made by the authors who thoroughly investigated some new social phenomena and processes of the development of Russian society at the beginning of the 21^st century   and its phantoms; the study was based on cultural vitalism as a modern social metatheory and vitalistic sociology as a scientific paradigm. In Russian sociology the authors are pioneers in characterising the phantoms of the social development in the context of the specificity of the vital forces and the space of existence of the modern agents of social life. Moreover, they claim that these phantoms have not been adequately studied in sociology of everyday life and sociology of life, so the article contains a discussion of the monograph of particular interest The Phantoms of Russian Society by Zh.T. Toshchenko that was published in 2015.

Keywords: Social metatheory, cultural vitalism, sociology of the vital forces of the human being, sociology of the vital forces of the society, basic social relations, phantoms of social life, social quality of personality, social culture of personality, social culture of society

Особое значение и актуальность рассматриваемой в данной работе проблематики в главном обусловлены следующими причинами: во-первых, отметим то обстоятельство, что отрицательные последствия вульгарно-либерально-рыночной трансформации российского общества рубежа XX-XXI веков, вернувшие Россию в её социально-историческое прошлое на 300 лет назад – в период первоначального капиталистического накопления, создали противоречивые сочетания качеств, образа жизни населения, всей системы социальных отношений, где парадоксально сосуществуют взаимоисключающие, несовместимые формы социального бытия и общественного сознания, целей и смыслов жизни людей; во-вторых, что также имеет особую значимость, отметим тот факт, что российское общество цивилизационно переживает на рубеже XX-XXI столетий переход от индустриального к постиндустриальному социально-экономическому укладу, к обществу «экономики знаний», «зелёной экономики», образовательному ноосферному обществу управляемой социоприродной эволюции; в-третьих, обратим внимание и на тот факт, что рост угроз, рисков для жизни людей в современном обществе в последние полвека, масштабное участие в этом процессе России, всего славянского мира с его приоритетами духовности и общинности, правды и справедливости выдвинули на передний план ценности культуры, в особенности – социальной культуры как гарантии сохранения современного человека и человечества, его настоящего и будущего; в-четвёртых, подчеркнём значимость и того обстоятельства, что достижения науковедения рубежа XX-XXI веков в условиях экспансии постмодернизма и роста влияния полипарадигмальности научного знания, его взаимовлияния, взаимодействия с другими формами современного общественного сознания, как никогда в прошлом, повысили значимость их интеграции на основе культурвитализма как социогуманитарной метатеории, создающей основы для интеллектуального, духовно-культурного обеспечения социального прогресса развития человечества и сегодня, и в будущем. Это гарантируется не только наукой и философией, но и моралью, нравственным сознанием, искусством, идеологией, религией, а также массовым, обыденным сознанием; в этой связи, в-пятых, подчеркнём в контексте рассматриваемой проблемы и особое значение массового социального просвещения, культуры социального мышления разных слоёв общества в условиях нового сочетания глобального, национального и регионального, общественного, социально-группового и личностного, индивидуального. Культурвитализм и виталистская социология призваны в современных условиях обеспечить не только методологическую, но и технологическую основу сохранения человека и человечества, различных социально-профессиональных, национально-культурных и социально-территориальных сообществ людей [2;3;4;9;12;13;14].

Переходный характер развития и масштабность роста угроз, рисков для жизни современного человека и общества, острота данной проблематики в России начала XXI века со всей определённостью потребовали осмысления значимости роли культуры бытия людей во всех основных сферах общественной жизни, изучения специфики знаковых явлений и процессов, фантомов современности, определяющих и выражающих сегодня характер, специфику общественной эволюции, социальной истории современной жизни людей. Её проблемное поле закономерно связывается современной социологией с социальным травматизмом, аномалиями общественного и личностного развития, фантомами, отражающими и определяющими его характер [1;7;8;15;16;17;18;19].

Значительным, характерным явлением в современной отечественной социологии в этой связи стала в последние годы серия крупных публикаций Ж.Т. Тощенко, главного редактора журнала «Социс», известного российского социолога последней трети XX – начала XXI веков [15;17;18;19;20]. Они акцентируют внимание на знаковых явлениях современного проблемного поля социально-исторического развития, воспроизводства, обеспечения безопасности жизни людей в их повседневной деятельности и перспективе (перспективах) общественной эволюции, её революционных трансформациях. При этом характерно то, что профессор Тощенко Ж.Т. вновь, как и в середине 1990-х годов, акцентирует внимание на социологии жизни, публикует специально, повторно знаковую статью в журнале «Социс» № 1 за 2015 год. [17, 73-82]. Всё это в контексте развития социологии повседневности отражает явления травматизма, анемии и «фантомизации» современного российского общества в контексте противостояния тенденций, ориентаций сообществ капиталистического и социалистического характера [17, 37- 43].

Принципиально важно в этой связи, прежде всего, конечно, то, что автором даётся социологическая характеристика, определения не только социальной травмы, аномалиям общественного развития, но и фантомам индивидуальной и социальной жизни современного человека и общества, их специфики в России начала XXI столетия. При этом представляется обзор не только научных трактовок фантомов, но и их характеристик, интерпретаций в других формах общественного сознания [4, с. 56 – 59]. Это в контексте достижений современного науковедения и обществознания, развития культуры управления и социального мышления имеет особое значение, ибо интегрирует все основные формы общественного сознания: идеологию и мораль, мифологию и религию, искусство и философию, науку и обыденное, массовое сознание. Все они отражают особенности культуры современного социального мышления, общественного сознания, составляют основу социокультурного обеспечения развитости жизненных сил человека и общества, безопасности их бытия, эффективного развития всех сфер общественной жизни людей, их сообществ, жизненного потенциала каждого человека. В этой связи весьма полезной является акцентуация характеристик фантомов современного общества, данная Ж.Т. Тощенко в его означенной монографии [18, 54 – 63; 65 – 70].  Здесь выделяются особенности использования данного понятия не только в научной лексике, но и политической, а также литературной речи, где отражаются так или иначе все основные формы общественного сознания. Это отражается в определениях фантома в словарной, научной и публицистической литературе. Так, например, в словаре В.И. Даля словом «фантом» обозначаются явления фантасмагории и кукольных изображений, на основе которых изучается повивальное искусство [18, 56]. С.И. Ожегов сосредотачивает своё толкование фантома как «причудливого явления», «призрака» [18, 56 – 57].

В академическом словаре русского языка фантом трактуется в трёх смыслах: во-первых, как призрак, приведение; во-вторых, как вымысел, игра воображения; в-третьих, как модель тела или части его в натуральную величину, служащая наглядным пособием. В «Психологическом словаре» представление о фантомах связывается с фантомными болями в послеоперационный период или (и) в последующий этап жизни после контузии, ранения, операции, когда нет, например, руки или ноги, но человек в определённые моменты чувствует их через боль как реально существующие [18, 56 – 57]. В «Универсальном словаре...» в этой связи подчёркивается то, что, хотя последнее определение фантома апеллирует к узкопрофессиональному лексикону (в данном случае – медицинскому), мы сталкиваемся с особым явлением, когда физической реальности нет, но в то же время её мнимое существование является объективной реальностью, проявляющейся в жизни, субъективном самочувствии отдельного человека [18, 56]. Аналогичным образом происходят у людей и фантомные воспоминания о некоторых событиях их жизни, когда они заставляют людей болезненно переживать также остро, как и в момент их проявления в прошлом.

Нередко к разряду фантомов относят и возникновение, существование и функционирование различных мистических обществ и организаций, внутренняя жизнь которых остаётся тайной не только для современников, но и для последующих поколений. А если случайно приоткрывается секретность их жизни, то ровно настолько, чтобы вызвать догадки и предположения [18, 56 – 57], которые лишь усугубляют атмосферу таинственности. В последние 3-4 десятилетия в условиях глобальных изменений геополитического и социально-экономического, а также социокультурного, информационно-коммуникационного и природно-экологического развития, возникновения нового сочетания в мире глобального, национального и регионального, «маятниковых» процессов в эволюции ведущих стран всех континентов Земли означенный перечень трактовок фантома как явления современной общественной и личной жизни не может быть признанным исчерпывающим. И, тем более что в настоящее время в современной научной и политической лексике термин «фантом» стал всё чаще использоваться для интерпретации процессов и явлений, выпадающих из обычного, привычного, признанного течения событий экономической, политической, социальной и культурной жизни. Употребление данного понятия в современных условиях вышло далеко за рамки тех смыслов его трактовки, которыми традиционно пользовались ранее. В данном плане профессор Тощенко Ж.Т., например, обращает внимание на следующие явления новой акцентуации трактовки понятия «фантом»: во-первых, его используют в новом содержательном применении для констатации оригинальности событий, развития ряда стран и народов, демонстрирующих нетрадиционные, уникальные формы самоорганизации (например, режим талибов в Афганистане как фантом – уникальная самоорганизация государства). К нетрадиционным формам организации государственного развития в данном плане нередко относят Северную Корею и Камбоджу, а также Венесуэлу и Сингапур, Приднестровье и Нагорный Карабах [18, 57]. В качестве фантомов современной политической жизни стали в последние 2-3 десятилетия признаваться, что можно отметить, во-вторых, ряд политических партий и общественно-политических организаций. Так, например, в 1990-е годы в России при новой революционной «ломке» российского общества под влиянием Запада, США и Евросоюза возникли и какое-то время существовали политические партии К. Борового, В. Новодворской, Л. Убожко. В этом русле событий тогда появилось несколько «демократических партий», организованных сторонниками вульгарно-либерально-рыночных реформ. При этом в 1990-е годы были «свои» партии у каждого претендента на лидерство в «демократизации» современного российского общества: Немцова, Кириенко, Хакамады, Юшенкова и др.

Кроме того, тогда существовало множество партий (более 100!), назначение и роль которых не всегда были ясны даже их создателям. Эти партии-фантомы на деле никого и ничего не представляли. То было знаковым явлением «смутного времени», наступавшего хаоса в условиях «ломки» и переустройства общества и государства. Они длительное время «засоряли» политическое пространство нашей страны. Эта ситуация в несколько изменённом, но очень характерном виде стала повторяться в 2010-2014 гг. В новом формате было вновь зарегистрировано свыше 80 фантомных партий, что масштабно разобщило большую часть оппозиции, лишив её возможностей реального участия в политической жизни страны. Здесь происходит акцентуация понимания фантома как аномалии полноценного общественного развития. Это можно, в-третьих, также отметить одной из своеобразных его современных трактовок. В-четвёртых, обычно фиксируется сегодня и такая интерпретация, а также применение понятия фантом как «театрального сюжета» предвыборных кампаний, в процессе которых в списках кандидатов на избрание в депутаты, мэры, губернаторы появляются однофамильцы – двойники. Такие методы оболванивания избирателей реализовывались при помощи умышленного, сознательного создания мифических образов – фантомов, которые давали и дают реальные результаты, воздействуют на итоги выборов. Это – фантомы политической жизни. В-пятых, конечно, нельзя не отметить и такую версию понимания и использования трактовок фантомов общественной жизни как явлений и процессов, практик реализации «фиктивного права», девиаций законодательства. Это стало одной из основных причин формирования в современной России «иерархии граждан с различным уровнем правового статуса» [18, 59].

Особое значение, что мы отмечаем, в-шестых, имеет использование идеологических интерпретаций фантомов, что масштабно используется в современной идейно-политической борьбе. При идеологической обработке умов огромное значение, как известно, имеет терминология: фантомные понятия рождаются и набирают силу, прежде всего, в языке. Это особенно наглядно проявляется в лексике тоталитарных идеологий, в их глобальном противостоянии, а также в локальной, национально-культурной специфике развития всех основных форм общественного сознания. Фантомы идеологического характера проявляются чаще, наиболее масштабно в идейно-политическом процессе, в особенности тогда, когда реализуется идеологема «свободы слова» как условие «прогрессивного демократического развития». В этой связи опыт России последнего 25-летия является наглядным примером проблемной реализации «свободы слова», когда средства массовой информации оказались, с одной стороны, оккупированы полуобразованными, озлобленными и зачастую невменяемыми людьми, а с другой – раскупленными олигархическими и/или политическими центрами влияния. Всё это позволяет формировать общественное мнение в том направлении, в котором это нужно властвующим политическим и экономическим силам, которые управляют «свободой слова» в нужном им направлении. Такая «свобода слова» стала мощным средством манипуляции развития общественного сознания. Она – пример фантома, которого нет, но который как проблема, фантомная боль продолжает быть реальностью, существовать, оказывать влияние на человека и общество.

Ещё одни фактором влияния  на общество и человека, седьмым проявлением фантомизации общественного сознания и  практик социокультурного развития стало возникновение фантомов в сфере научного знания. Это выражается у нас в России последних трёх десятилетий, прежде всего, в многочисленных попытках вернуться к различным видам паранаучного и псевдонаучного знания, трансформировать гуманитарное и социальное образование в контексте его разрушения на основе постмодернизма и полипарадигмальности.  Полипарадигмальность, как известно, допускает такого рода феномены, явления, похожие нередко на фантомы, которые представляют как истинные различные нередко – взаимоисключающие характеристики изучаемых явлений и процессов. Что касается паранаучных фантомов, то они возродились на рубеже XX-XXI веков, прежде всего, в виде многочисленных измышлений об НЛО, о вечных источниках энергии и др.

Нельзя не отметить и ещё одну – восьмую разновидность употребления понятия «фантом», которое отражает как реальные, так и чисто гипотетические проблемы, явления и процессы в сфере культуры. Так, например, в области литературоведения, культурологии  и у нас в стране, и за рубежом констатируется рождение и использование такого фантома как «советская литература»: Профессор Тощенко Ж.Т. в этой связи приводит пример – письмо Б. Пастернака Н. Асееву, где утверждалось, что современная советская литература отличается от всей предшествующей прежде всего тем, что она создана и сохраняется, используется на прочных социально-исторических, закономерных социокультурных основаниях, независимо от того, читают её или не читают: «Это гордое, покоящееся в себе и самодавлеющее явление, разделяющее вместе с другими государственными установлениями их незыблемость и непогрешимость» [18, 62]. В этой связи отмечается близость советской литературы к фантому социалистического реализма, в котором соединились, интегрировались как идеологические, так и эстетические явления и процессы, соответствующие им потребности населения. В этом фантоме разные авторы отмечают как плюсы, так и минусы, как достоинства, так и недостатки. На этой основе фантом характеризуется и позитивным, и негативным (нередко, чаще всего – по идеологическим соображениям экспертов). В характеристике фантома как явления общественной жизни профессор Тощенко Ж.Т. выделяет следующие его стороны, аспекты проявления в обществе: во-первых, как необычное явление, имеющее исключительную, специфическую форму своего проявления; во-вторых, как аномальное явление, которое не вписывается в привычные, одобряемые обществом формы организации социальной жизни; в-третьих, как резко деструктивные процессы, тормозящие или дискредитирующие существующие правила социального функционирования; в-четвёртых, не просто как несовпадающие действия, а конфрантирующие с окружающей реальностью, умышленные, провоцирующие акции; а, в-пятых, как противоречия между желаемой и реальной жизнью, когда субъективные устремления противостоят объективным тенденциям общественного развития; и др. [18, 63].

Показательно то, что эта специфика фантомов в их презентации в новой монографии о парадоксальном в современном обществе характеризуется профессором Тощенко Ж.Т. не только как явление случайное, уникальное, но и как закономерное, объективно возникающее и существующее, играющее свою роль в жизни общества и человека. Это особенно наглядно обнаруживает себя в характеристике им истоков и причин появления фантомов общественного сознания и поведения людей, общественного развития в целом. Ж.Т. Тощенко, говоря о причинах возникновения фантомов в современной России, обращает внимание, прежде всего, на закономерное, объективно обусловленное их возникновение, чему способствовали социально-исторические процессы развития российского общества в XX веке. Он подчёркивает в этой связи, что распад СССР привёл к разрушению устоявшегося образа жизни людей в нашей стране, пересмотру их жизненных ориентаций, ценностей, мотивов поведения, его характера. При этом мировоззрение как ключевое звено в сознании остаётся достаточно консервативным: оно продолжает аккумулировать в себе приверженность к прошлому, традициям, одобрение и критику настоящего, а также неуверенность в будущем, в возможностях реализовать желаемые цели, намерения и интересы. Впрочем, очевидно и то, что отмечаемые в этой связи современные трансформации содержат явно возросшие масштабы распространения в современном российском обществе случайного, парадоксального, чему способствует индивидуализация, эгоизация образа жизни человека в «новой России», изменение здесь общественного строя, коллективистского уклада жизни, планового ведения хозяйства. Доля стихийного, случайного, незакономерного как парадоксального явно возросла не только в силу переходного характера в развитии общества, но и по причине утверждающегося нового образа жизни, социальных отношений потребительского стихийно-эксплуататорского общества, возврата России в своё и цивилизационное историческое прошлое по-существу на 300 лет назад, в эпоху первоначального капиталистического накопления, осложнённого сегодня эпохой постмодернизма, ускорением и усложнением общественных процессов, новым сочетанием глобального, национального и регионального, технологического, стандартизированного и феноменологического, уникального, а также социально-исторического, социогенетического и актуально-сетевого, повседневно-прагматического.

В этой связи существенно важно и показательно то, что анализ фантомов современного российского общества связывается, прежде всего, с рассмотрением основных черт, типов фантомных личностей, индивидов, которые отличаются от их классической, традиционной типологии. В данном плане это достаточно обстоятельно сделано в психологической и социально-педагогической литературе [6; 10; 11].  В социологии, в частности, профессором Тощенко Ж.Т. акцентируется внимание на выделении типа фантомных личностей, их основных характеристик [18, 66 – 68].  Означенная типология фантомных личностей выстроена профессором Тощенко Ж.Т. на основе осмысления процессов и явлений парадоксального, возникающего в условиях смены типа общественного развития России рубежа XX–XXI  веков на фоне глобальных трансформаций цивилизационного развития современного человечества. В этой связи им фиксируются такие закономерно – знаковые и одновременно неординарные, парадоксальные процессы фантомного характера, порождающие объективно неизбежно большинство типов фантомных личностей, форм их жизнедеятельности, эволюции жизненного пространства и жизненных сил, жизненного потенциала, его социокультурных составляющих, физического и психического и социального здоровья человека.

Среди фантомных процессов  современного общества в России в новой монографии Ж.Т. Тощенко выделяется, во-первых, совокупность процессов имитации (демагогия, провокация, фальсификация, профанация, манипулирование, иллюзорное восприятие, перформанс, возникновение социальных последствий имитации). Во-вторых, как отдельная совокупность фантомных процессов современного российского общества выделяется и рассматривается семибанкирщина, плутократия, основные направления её развития, методы борьбы за влияние на власть, их модернизация в контексте применения экономической и политической жизни в современной России, в её взаимодействии с зарубежными странами и международными центрами влияния [18, 315 – 335; 341 – 369]. Третьей  разновидностью особо значимых фантомных процессов представляется их совокупность, связанная с формированием и организацией жизнедеятельности в современной России социальной группы эффективных менеджеров, их основных типов, методов функционирования и развития, форм активности, реализации действий, возникновение последствий деятельности эффективных менеджеров, закономерного и парадоксального в ней. Это – стратегически значимые процессы, характерные для  современной России.

К четвёртой группе фантомных процессов, выделяемых профессором Тощенко Ж.Т. в современной России, относятся те из них, что связаны с возникновением и распространением здесь на рубеже XX – XXI веков манкуртизма как формы социально – исторического беспамятства. Здесь речь идёт о возникновении различных видов манкуртизма, методов его возникновения и трансляции, воспроизводства. Специально рассматриваются процессы возникновения и распространения личностного национального сиротства [18, 408 – 433]. К пятой группе фантомных процессов, зафиксированных Жаном Терентьевичем Тощенко, оказались те из них, что связаны с  возникновением и распространением в современной России  охлократии как характерного явления переломных эпох, критических периодов развития общества. В этот период его эволюции характерными явлениями социальных процессов становятся демагогия, авантюризм, популизм, насилие и др. [18, 436 – 454]. Шестой группой фантомных процессов выступает в рассматриваемой монографии их совокупность, отражающая кризисную трансформацию современной российской интеллигенции, а также тенденции будущей её социокультурной эволюции. К данной группе фантомных процессов близка ещё одна их разновидность, отмеченная профессором Ж.Т. Тощенко, что связано с анализом процессов трансформации, ослабления элит современного российского общества, их деградации, а также предательства, его участия в вульгарно – либерально – рыночных реформах  российского общества рубежа XX – XXI веков. [18, 478 – 495; 550 – 551; 595 – 596; 645 – 654].

Обзор основного содержания новой монографии профессора Тощенко Ж.Т. на фоне разработки им проблемы парадоксального в развитии современного российского общества, а также социологии жизни и социологии повседневности обозначило особую значимость виталистского осмысления социального качества фантомов жизнеосуществления России, её населения начала XXI века. И, тем более, что это органично совпадает с нашими исследованиями жизненных сил человека и общества, осуществляемыми на основе культурвитализма, виталистской социологии как социогуманитарной метатеории и социологической парадигмы [2; 4; 9; 12;  13; 14]. Наша акцентуация внимания на проблематике анализа эволюции жизненных сил человека и общества в современной России, социального качества фантомов российского общества рубежа XX – XXI веков обусловлена обострением проблем безопасности нашей страны, её населения, человека и социума в результате разрушительных либерально – рыночных реформ последнего 25-летия. Выводы наши такого характера в главном совпадают с результатами анализа данной проблематики в монографии профессора Тощенко Ж.Т., его исследованиями парадоксального, случайного и закономерного в российском обществе рубежа XX – XXI столетий.

Особенности нашей позиции в развитии исследований на основе социологии жизни в главном сводится к тому, что мы акцентируем внимание на развитости жизненных сил человека и общества, каждого субъекта социальной жизни, индивида как биопсихосоциального существа, обладающего физическим, психическим и социальным здоровьем, определёнными ресурсами его обеспечения в том пространстве – времени, в котором он существует. При этом жизненные силы человека характеризуются как его способность воспроизводить и совершенствовать свою жизнь в определённом социально – историческом и социально – территориальном, социокультурном пространстве. [2, 17 – 21].

Такое воспроизводство и совершенствование жизни по мере усложнения доминирующего способа производства, личной и общественной жизни человека во всех основных её сферах всё более масштабно связывается с уровнем развитости культуры бытия людей, их коммуникаций, сотрудничества, умения разрешать противоречия, конфликты личной и общественной жизни, что в условиях роста количества и масштабов рисков для жизни людей в XX веке приобрело доминирующее значение. В этой связи культурвитализм как социогуманитарная метатеория, обеспечивающая методологические основы безопасности жизни людей, их цивилизованной, плодотворной жизнедеятельности во всех сферах развития общества, его взаимодействия с природой, географическим пространством бытия человека, развитием всех отраслей естественнонаучного, социогуманитарного и точного, математического знания и форм общественного сознания становится доминирующим методологическим фундаментом цивилизационного развития человечества в XXI столетии и в более отдалённом будущем. Культура познания, мышления, чувств и поведения людей становится главной основой, гарантией безопасности их бытия, воспроизводства, благополучия их жизни. Освоение и раздел, владение природными ресурсами перестаёт быть единственным доминирующим способом обеспечения воспроизводства жизни человека и общества.

Такое развитие событий в цивилизационном развитии человечества во второй половине XX столетия, его научном обеспечении и потребовало повышения внимания к эволюции социологии как науки об обществе, культуре социальных отношений, их организации, коммуникации, безопасности социальной жизни, личного бытия каждого индивида, их сообществ, образа и качества жизни людей. Истоки данного процесса обозначены были ещё во второй половине XIX столетия, когда социология возникла и была признана одной из базовых общественных наук, получивших масштабное развитие и известность, особую значимость в начале XX века.

Во второй половине минувшего столетия в условиях формирования полипарадигмального статуса гуманитарных и социальных наук, обострения проблем безопасности жизни человека и общества, сохранения физического, психического и социального здоровья в контексте означенной тенденции развития обществознания возникает виталистская социологическая парадигма – социология жизненных сил человека и общества. Она формируется с той поры в контексте таких направлений социологических исследований, как социология жизни [16; 17; 18 и др.], социологический витализм [2;3 и др.], экосоциология [9 и др.], социология социального здоровья и социальной работы [3; 4; 5  и др.].

В контексте развития социологического витализма, основанного на социогуманитарной метатеории культурвитализма, мы акцентируем внимание прежде всего на формировании базовых социальных  отношений как взаимозависимости людей по поводу их жизненного пространства – времени, его ресурсов жизнеобеспечения, воспроизводства и совершенствования социокультурного бытия, формирования жизненных сил каждого субъекта социальной жизни как его способности воспроизводить и совершенствовать жизнь, своё и общее социальное пространство бытия. На этой основе формируются такие подсистемы общественных отношений как: а) политические отношения людей – их взаимозависимость по поводу власти, участия в управлении; б) экономические отношения – взаимозависимость людей по поводу собственности, в системе финансово – хозяйственных взаимодействий; в) духовно – культурные отношения – взаимозависимость людей по поводу производства и потребления ценностей духовной культуры; г) семейно – бытовые отношения – взаимозависимость населения по поводу создания и развития семьи как базовой социально – демографической и социально – бытовой ячейки общества; д) природно–экологические отношения как взаимозависимость по поводу экологических ресурсов.

Анализ означенных видов общественных отношений осуществляется в контексте рассмотрения формирования и использования людьми их политической, экономической, духовной, семейно – бытовой и экономической культуры для решения задач обеспечения социального благополучия, безопасности и эффективности жизнедеятельности. При этом учитывается характер, уровень образования, социальное положение и роль, а также активность человека в общественной жизни, в решении своих личных проблем, характера доминирующих смыслов жизни и представлений о справедливости. Культурвитализм как социогуманитарная метатеория ориентирует развитие виталистской социологии, её методологию на использование, учёт трёх основных типов взаимодействия, взаимовлияния жизненного пространства и жизненных сил человека: во-первых, это взаимодействие в контексте традиционных естественно – природных взаимосвязей людей в их природно – климатической среде обитания, адаптации человека в природно – географическом пространстве»; во-вторых, речь идёт о взаимодействии жизненных сил человека и его жизненного пространства с помощью, посредством универсальных, устойчивых социокультурных символов, констант  культуры, её традиций; в-третьих, учитывается специфика социально – творческого взаимовлияния жизненного пространства бытия человека и его жизненного потенциала, жизненных сил, развивающихся с учётом значимости инноваций, взаимовлияния технологического, стандартизированного и феноменологического, уникального. При этом в характеристике базовых социальных отношений как взаимозависимости людей по поводу их жизненного пространства, ресурсов жизнеобеспечения и полноценной жизнедеятельности, развития социокультурного потенциала, общей и профессиональной культуры особое значение имеет преемственное социально – историческое развитие общества и государства, обеспечение здесь благополучия, безопасности жизни коренных народов каждой страны, цивилизационного их сотрудничества с некоренными народами, имеющими за её пределами свои  национально – государственные образования. Это в главном определяется общественным строем, типом социально – экономического уклада жизни в каждой стране, доступностью участия коренного населения  в отношениях собственности и власти, экономического и политического управления, их информационном и социокультурном сопровождении.

Анализ знаковых фантомных ликов (личностей) и процессов современной России, представленный профессором Тощенко Ж.Т. свидетельствует о кризисной постреформенной общественно- политической и социокультурной ситуации в современной России. И это, конечно, требует конструктивных мер по нормализации в стране обстановки. Нельзя не отметить и позитивный характер, значимость постановки автором задач осмысления процессов закономерного и случайного, парадоксального и социально–нормативного, социокультурно ориентированного в современном российском обществе, мировом общественном развитии в целом. Здесь парадоксальное, случайное в условиях радикальных реформ, ломающих преемственность социокультурного развития, становится нередко закономерной, социально обусловленной. Не случайно большинство парадоксальных явлений и процессов, фантомов, означенных Ж.Т. Тощенко в его новой монографии, выступают как явления не случайные, закономерные в актуальном социально-историческом пространстве – времени современной России.

Другое дело, что задачи сохранения и дальнейшего развития России, а также спасения человеческой цивилизации в условиях роста масштабов риска для жизни людей, угроз самоуничтожения человечества требуют не только устранения большинства означенных здесь сегодня фантомов, но и профилактики их возникновения в ближайшем обозримом будущем, а также в отдалённой перспективе. Это будет угрожать, уже угрожает самому цивилизационному развитию населения планеты Земля. Культурвитализм, социология жизни, социологический витализм, практика современного социокультурного развития говорят нам об этом недвусмысленно. Их оценки социального качества рассматриваемых фантомов современной России однозначно отрицательны. Они требуют определения новых социальных идеалов, новой идеологии и политики общественного развития, социализации человека в России, его социальной культуры.

         Стратегически, глобально это связано с нашим вхождением в общество цивилизации управляемой социоприродной эволюции, с ноосферным социализмом, о котором пока большинство политиков России не хотят слышать.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Голубничий И.  Фантом идеологии //Предпринимательство. 2009. № 3.
2. Григорьев С.И. Основы виталистской социологии XXI века. – М.: Гардарики, 2007.
3. Григорьев С.И. Современная ноосфера и социальное образование: компетентность и культуроцентричность в русском мире начала XXI столетия. Изд. 2-е. – М.: РГСУ, 2010.
4. Григорьев С.И., Марченко Ю.Г. Культурология русского мира. – М.: Русаки, 2010.
5. Гуслякова Л.Г. Виталистская модель социальной работы. – М.: Русаки, 2010.
6. Крыштановская О.В. Анатомия российской элиты. – М., 2005.
7. Малышев А.В. В мире фантомов //Социс. 1992. № 12.
8. Мукемель В.И. Ксенофобия и мигрантофобия в контексте культуры доверия //Мир России. 2014. № 1.
9. Основы стратегии формирования жизненных сил общества ноосферной цивилизации управляемой социоприродной эволюции. Монография. Ред. С.И. Григорьев. – Москва – Новосибирск – Барнаул: Русаки, 2009.
10. Остерман Л. Интеллигенция и власть в России 1990-х годов. – М.: Монолит. 2000.
11. Ракитянский Н.М. Портретология власти: теория и методология психологического портретирования личности политика. – М.: Наука, 2004.
12. Словарь виталистской социологии. Ред. – сост. С.И. Григорьев. – М.: Гардарики, 2006.
13. Социальная безопасность: исследовательские стратегии. Уч. пос. Ред. М.Б. Лига и С.И. Григорьев. – М.: Изд. «Русаки», 2012.
14. Социология на пороге XXI века: основные направления исследований. Ред. – сост. С.И. Григорьев (Россия) и Ж. Коэнен – Хуттер (Швейцария). Изд. 3-е, доп. и перераб. – М.:  Русаки, 1999.
15. Тощенко Ж.Т. Кентавр – проблема (опыт философского и социологического анализа). – М., 2011.
16. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек. – М., 2009.
17. Тощенко Ж.Т. Социология жизни. // Социс.  2015. № 1.
18. Тощенко Ж.Т. Фантомы российского общества. – М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, 2015.
19. Тощенко Ж.Т. Экономическое сознание и поведение: состояние, тенденции, противоречия – четверть века спустя //Социс.  2014. № 7.
20. Тощенко Ж.Т. Этнократия: история и современность. – М., 2003.

References

1. Golubnichiy I. Fantom ideologii [Phantom ideology]. // Entrepreneurship. 2009. № 3. (In Russ)
2.  Grigoriev S.I. Osnovy vitalistskoj sociologii XXI veka [Fundamentals of the vitalist sociology of the XXI century]. - M .: Gardariki 2007. (In Russ)
3. Grigoriev S.I. Sovremennaja noosfera i social'noe obrazovanie: kompetentnost' i kul'turocentrichnost' v russkom mire nachala XXI stoletija [Modern noosphere and social education: competence in Russian and world kulturotsentrichnost beginning of the XXI century]. Ed. 2nd. - M .: RSSU 2010.  (In Russ)
4. Grigoriev S.I. , Marchenko Y.G. Kul'turologija russkogo mira [Russian Cultural world]. - M .: Rusaki 2010 . (In Russ)
5. Guslyakova  L.G.  Vitalistskaja model' social'noj raboty [Vitalist model of social work]. - M .: Rusaki 2010. (In Russ)
6. Kryshtanovskaia O.V. Anatomija rossijskoj jelity [Anatomy of the Russian elite]. - M., 2005. (In Russ)
7.  Malyshev A.V. V mire fantomov [AIn the world of phantoms // Sotsis. 1992. 12 number. (In Russ)
8.  Mukemel V.I. Ksenofobija i migrantofobija v kontekste kul'tury doverija [Xenophobia and migrant-phobia in the context of a culture of trust]. // World of Russia. 2014. number 1. (In Russ)
9. Osnovy strategii formirovanija zhiznennyh sil obshhestva noosfernoj civilizacii upravljaemoj socioprirodnoj jevoljucii [Fundamentals of strategy formation of the vital forces of society noosphere civilization controlled socio-natural evolution]. Monograph. Ed. Grigoriev S.I . - Moscow - Novosibirsk - Barnaul: Rusak, 2009. (In Russ)
10.  Osterman L. Intelligencija i vlast' v Rossii 1990-h godov [Intellectuals and power in Russia of the 1990s]. - M .: Monolith. 2000.  (In Russ)
11. Rakityansky N.M. Portretologija vlasti: teorija i metodologija psihologicheskogo portretirovanija lichnosti politika [Portretologiya power: the theory and methodology of psychological portraiture privacy policy]. - M .: Nauka, 2004.  (In Russ)
12.  Slovar' vitalistskoj sociologii [Dictionary of the vitalist sociology]. Ed. - Ed. Grigoriev S.I . - M .: Gardariki 2006.  (In Russ)
13.  Social'naja bezopasnost': issledovatel'skie strategii [Social security: research strategy]. Ouch. pos. Ed. MB League and SI Grigoriev. - M .: Publishing. "Rusaki" 2012.  (In Russ)
14.   Sociologija na poroge XXI veka: osnovnye napravlenija issledovanij [Sociology at the threshold of the XXI century: the main directions of research]. Ed. - Ed. SI Grigoriev (Russia) and J. Coenen - Hutter (Switzerland). Ed. 3rd, ext. and rev. - M .: Rusaki 1999.  (In Russ)
15.  Toshchenko Z.T. Kentavr – problema (opyt filosofskogo i sociologicheskogo analiza) [Centaur - the problem (experience of the philosophical and sociological analysis)]. - M., 2011. (In Russ)
16. Toshchenko Z.T.  Paradoksal'nyj chelovek [Paradoxical people]. - M., 2009. (In Russ)
17.  Toshchenko Z.T. Sociologija zhizni  [Sociology life]. // Sotsis. 2015. number 1. (In Russ)
18.  Toshchenko Z.T. Fantomy rossijskogo obshhestva [Phantoms of the Russian society]. - M .: Social Forecasting and Marketing Center, 2015.  (In Russ)
19. Toshchenko Z.T. Jekonomicheskoe soznanie i povedenie: sostojanie, tendencii, protivorechija – chetvert' veka spustja  [Economic consciousness and behavior: state, trends and contradictions - a quarter of a century later] // Sotsis. 2014. number 7. . (In Russ)
20.  Toshchenko Z.T. Jetnokratija: istorija i sovremennost' [Ethnocracy: history and modernity]. - M., 2003.  (In Russ)