СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ: ПРОБЛЕМЫ И ВОПРОСЫ (Федюкин В.П.)

УДК 141.3(141.32)

Федюкин В.П.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина,  61а

доктор философских наук, профессор кафедры социальной философии, онтологии и теории познания

Реферат. Статья посвящена проблеме социально-исторического опыта, обнаружению пробелов в ее решении.  Показано, что в современной отечественной литературе 20 века социально-исторический опыт интерпретируется неоднозначно, хотя и в рамках марксистской методологии истории. Одни мыслители отождествляют исторический опыт с социальным, другие разводят эти понятия. Одни авторы увязывают социально-исторический опыт с материально-практической преемственной деятельностью, другие — с преемственностью духовно-теоретической, третьи апеллируют не только к преемственности, но и изменчивости. Четвертые  пытаются снять антиномию «материальное – духовное», определив опыт как духовно-практическое освоение мира. Социально-исторический опыт ассоциируется то с деятельностью по поводу отбора, накопления и  реконструкции социального наследия, то с результатами этой деятельности (навыками, умениями, знаниями), то с тем и другим одновременно. Однако даже последнего оказывается не вполне  достаточно для понимания сущности социально-исторического опыта. Обосновывается идея о том, что опыт – это априорная в применении к истории форма, способ существования истории (исторического сущего).

Ключевые слова: социально-исторический опыт, преемственность, изменчивость, традиция, новация, история.

Socio-historical experiences: problems and issues

Fedyukin V.P.

The Altay State University. 656049, Russia, Barnaul, 61A Lenin Avenue.

Abstract. The article deals with the socio-historical experience, to detect gaps in its decision. It is shown that in modern Russian literature, 20th century socio-historical experience is interpreted is ambiguous, but within the context of Marxist historical methodology. Some thinkers identify the historical experience with social, some raise these concepts. Some authors link the socio-historical experience with the material and practical successor activities, others with purely spiritual and theoretical, and still others appeal to not only the continuity but also variability. Fourth attempt to remove the antinomy of "material – spiritual", defining the experience as spiritual-practical mastering of the world. Socio-historical experience that is associated with the selection, stockpiling and reconstruction of the social heritage, the results of this activity (skills, abilities, knowledge), then with both. However, even the latter is not sufficient for understanding the essence of socio-historical experience. Substantiates the idea that the experience is a priori in its application to history, the shape, the way the existence of history (historical things).

Key words: socio-historical experience, the continuity, variation, tradition, innovation, history

Проблема социально-исторического опыта становится особенно актуальной в отечественной философии второй половины  20  века, когда внимание исследователей привлекают феномены исторической реальности, исторического сознания и познания. Решающее влияние на разработку этой проблемы, на наш взгляд,  оказывает марксистская методология истории и некоторые гегелевские идеи.  Есть основания полагать, что в основу понимания социально-исторического опыта положена марксистская дефиниция истории.

«История, - как подчеркивали классики марксизма,- есть не что иное, как последовательная смена поколений, каждое из которых использует материалы, капиталы, производительные силы, переданные ему всеми предшествующими поколениями; в силу этого данное поколение, с одной стороны, продолжает унаследованную деятельность при совершенно изменившихся условиях, а с другой – видоизменяет старые условия посредством совершенно измененной деятельности» [11, с. 29].   Возвышение над традицией (ее изменение, обновление) Г. Гегель называл рефлективным опытом.

Из предложенных дефиниций истории и опыта следует,  что социально-исторический опыт, во-первых, реализуется в  отношениях предшествующих  и последующих поколений.  Во-вторых, предполагает традицию и новацию, преемственность и изменчивость, то есть особого рода деятельность.  В-третьих, включает в себя результаты этой деятельности. Именно вокруг этих методологических ориентиров и разворачивается основная дискуссия, обусловливающая проблематичность вопроса, связанного с интерпретацией социально-исторического опыта.

Во-первых, обнаруживается тенденция отождествления исторической преемственности и опыта с социальной преемственностью и опытом в целом. Такая точка зрения имеет место в работах Г.А. Антипова [1, с. 160–173], А.И. Афанасьевой [2, с. 18–19], Э.А. Баллера [3, с. 22], Г.М. Иванова, А.М. Коршунова и Ю.В. Петрова [10, с. 38–40] и других. Ю.А. Харин, например, полагает, что в отличие от преемственности вообще социальная преемственность (или историческая преемственность) связана с сознательной деятельностью людей [16, с. 102]. Логика такой дефиниции очевидна. Она обусловлена антиномией природного и исторического как социального.

В то же время М.Б. Туровский, например, считает недостаточным при характеристике исторического процесса такого рода понимание и настаивает на введении понятия циклической преемственности [14]. Он актуализирует необходимость разведения циклической и исторической преемственности в рамках социальной. Этим преследуется цель подчеркнуть целостный характер преемственных структур в историческом развитии, мысль о том, что социальный опыт реализуется не только в отношениях между предшествующими и последующими поколениями, но и в отношениях сосуществующих поколений.

Во-вторых, полемичным оказывается и само понимание опыта. Одни авторы увязывают его с материально-практической преемственной деятельностью, другие — с преемственностью духовно-теоретической. По этой причине в языковой практике широко употребляются термины «материально-практи­ческий» и «духовно-теоретический опыт». Очевидно, что обе интерпретации являются крайностями, обусловленными постоянно возникающей трудностью, суть которой, с одной стороны, состоит в необходимости преодоления в культурологических, философско-исторических и историко-научных построениях представления о филиации идей как некой решающей силе в историческом движении поколений. С другой стороны, не выдерживает критики и прямое выведение познавательных образов, принципов, ценностей и т. д. из предметно-материальной деятельности, общественной практики. Критика данных подходов достаточно убедительно представлена Н.В. Буяновой [5].

Ряд современных отечественных исследователей Н.В. Буянова, Н.М. Есипчук [9], В.А. Ельчанинов пытаются снять антиномию «материальное – духовное», определив опыт как духовно-практическое освоение мира. В частности В.А. Ельчанинов подчеркивает, что социально-исторический опыт обозначает результат определенной практической деятельности людей, закрепленной в совокупности знаний о ней [8, с. 77]. Но, несмотря на, казалось бы, явную компромиссность данной дефиниции, она все-таки, как нам представляется, являет собой лишь компромисс, а не синтез, поскольку актуализирует такую практическую деятельность, которая находится и имеет смысл лишь в горизонте человеческого сознания. При этом объективный момент как бы уходит из определения опыта. Здесь уместно напомнить мысль К. Ясперса об открытости смыслов в прошлое и будущее. Несомненно, также, что какие-то смыслы вообще безвозвратно «уходят» от человеческого понимания, но составляют содержание культурного наследия, задающего параметры деятельности каждого последующего поколения.

В-третьих, разнообразие определений заставляет задуматься над вопросом о том, что же такое опыт — это деятельность как процесс, или результат этой деятельности в виде системы навыков, умений, знаний и т.д. П. Сорокин, например, интерпретирует опыт как социальное взаимодействие, как коллективный опыт, складывающийся из взаимодействия индивидуальных опытов, реализующегося в обмене ощущениями, эмоциями, представлениями и т. д. [12, с. 526]. К. Ясперс рассматривает опыт как систему навыков, передающуюся в традиции [17, с. 62, 245], Н.А. Бердяев отождествляет его с исторической памятью, преданием [4, с. 16–24, 35]. А Н.М.  Есипчук полагает, что опыт есть одновременно и объективная основа (накопленный труд), и форма генетической связи поколений [9, с. 65]. В результате одни исследователи отождествляют опыт с преемственностью (то есть сохранением и передачей), а другие — с содержанием преемственности (навыками, умениями и т. д.), а третьи — с тем и другим. А чаще всего в воззрениях ученых все эти моменты перемешиваются, порождая обилие смыслов.

То, что объединяет большинство точек зрения, это убежденность в связи опыта с различными формами преемственности: обычаем, традицией, обрядом и т. д. Хотя и здесь не обходится без разногласий. Так, например, по мнению О.Ф. Гаврилова, сумма объективных связей, возникающих между прошлым и настоящим, не исчерпывается только преемственностью, но предполагает социальную деструкцию и конструирование [6, с. 12]. Однако в таком случае возникает правомерный вопрос: вписываются ли деструкция и конструирование в понятие опыта, а если нет, то, что тогда еще, помимо опыта, связывает поколения в истории? Ведь когда исследователи вслед за К. Марксом характеризуют опыт как накопленный труд или как систему навыков, они уже невольно вносят в него момент изменчивости, связанный с накоплением, отбором и реконструкцией социального наследия; момент адаптации, необходимый при изменившихся исторических условиях. Когда же они констатируют опыт как форму генетической связи, то опять же интерпретируют его в терминах развития, качественного изменения. А. Тойнби, например, для характеристики преемственности использует понятие мимесиса (приобщения через имитацию к социальным ценностям), проявляющегося, с одной стороны, в форме мистицизма (слепой имитации, слепого преклонения перед обычаем, авторитетом), с другой стороны, в форме традиции, тренировки через которую распрост­раняется нравственность. Но в любом случае мимесис определяется как инструмент, орудие для манипуляции массами, находящееся в руках творческого меньшинства, устремленного в своих целях к достижению общественного идеала [13, с. 93–94; 302–305]. Да и бердяевское предание, не замкнуто в самом себе, а открыто духовному опыту, отличному от земной действительности.

Значит, опыт реализуется не только в форме обрядов, обычаев, традиций и т.д., как это обычно преподносится в литературе, но и в форме новаций. Как справедливо подчеркивает О.И. Джиоев, освоение культуры всегда предполагает творчество, творческое воссоздание уже созданного, хотя и существует разница между творческим созданием и творческим воссозданием, между созиданием и потреблением [7, с. 80].

Безусловно, опыт — это явление многогранное. И нам представляются правомерными попытки его характеристики и как процесса деятельности, и как результата этой деятельности, закрепленного в форме навыков, умений, знаний и т.д. Но этой характеристики явно недостаточно. При таком подходе между деятельностью, ее результатом и последующей деятельностью теряется связь. Иными словами, для того, чтобы результат смог воплотиться в последующей деятельности он должен содержать в себе не только параметры, ритмы и принципы предшествующей деятельности, но и деятельности вообще. Следовательно, опыт должен истолковываться как «абсолютная» в применении к истории априорная форма (бытие, место, способ) с имманентно присущими ей принципами, с одной стороны, и как форма конкретно-историческая (исторически становящееся сущее) — процесс преемственности и изменчивости в отношениях поколений, реализуемый через те или иные овеществленные, символизированные формы культуры, с другой стороны. Иными словами, исторический опыт – это специфический способ существования  истории (См. подр. об этом [15]).

Таким образом, обращаясь к проблеме социально-исторического опыта, мы наталкиваемся на ряд актуальных методологических вопросов: Имеет ли смысл разделять понятия социального и исторического опыта? Тождествен ли опыт по своему содержанию процессу преемственности или наряду с ней включает в себя и феномен изменчивости? Целесообразно ли деление самой преемственности на циклическую и историческую, и в каких формах должна обнаруживать себя изменчивость? Следует ли разводить социально-исторический опыт по ведомствам исторического бытия и исторического сущего?

Список литературы

1. Антипов Г.А. Историческое прошлое и пути его познания. - Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1987. - 243 с.
2. Афанасьева А.И. Исторический процесс и смена поколений // Преемственность поколений как социологическая проблема. - М.: Мысль, 1973. - С. 17–30.
3. Баллер Э.А. Преемственность в развитии культуры. - М.: Наука, 1969. - 294 с.
4. Бердяев Н.А. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. - 175 с.
5. Буянова Н.В. Исторический опыт и его понимание // Принцип объективности и его роль в социальном познании. - Калинин: Калининс. гос. ун-т, 1980. С. 89–95.
6. Гаврилов О.Ф. Историческое сознание и его социальные функции. Автореф. дисс... на соиск. уч. степ. канд. философ. наук. - Томск, 1986. - 16 с.
7. Джиоев О.И. Роль традиции в культуре // Культура и общественное развитие. - Тбилиси: Мецниереба, 1979. - С. 58–86.
8. Ельчанинов В.А. Социально-исторический опыт и его место в социальном познании // Опыт и его место в социальном познании. - Калинин: Калининс. гос. ун-т, 1984. - С. 76–80.
9. Есипчук Н.М. Историческая реальность как предмет познания. - Киев: Наукова думка, 1978. - 144 с.
10. Иванов Г.М., Коршунов А.М., Петров Ю.В. Методологические проблемы исто­рического познания. - М.: Высшая школа, 1981. - 296 с.
11. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 3-х т. - М.: Политическая литература, 1983. - Т. - С. 4-76.
12. Сорокин П.А. Из рукописного наследия // Человек. Цивилизация. Общество. - М.: Политиздат, 1992. - С. 505–535.
13. Тойнби А. Постижение истории. - М.: Прогресс, 1991. - 736 с.
14. Туровский М.Б. Преемственность и культура (о книге Э.А. Баллера «Социальный прогресс и культурное наследие») // Философские науки, - 1988. № 6. - С. 99–104.
15. Федюкин В.П. Анализ оснований философского построения всемирной истории. Автореф. дисс... на соиск. уч. степ. докт. философ. наук. - Барнаул,  2000. - 34 с.
16. Харин Ю.А. Диалектика социального отрицания. - Минск: Белорус. гос. ун-т, 1972. - 280 с.
17. Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Смысл и назначение истории. -М.: Политическая литература, 1991. - С. 28–286.

References

1. Antipov G.A. Istoricheskoe proshloe i puti ego poznaniya. [The historical Рast and the ways of his knowing]. Novosibirsk, Nauka Publ., 1987. - 243 р. (In Russ)

2. Afanaseva A.I. Istoricheskiy protsess i smena pokoleniy.  Preemstvennost pokoleniy kak sotsiologicheskaya problema. [The historical process and the change generation]. Moscow, Myisl Publ., 1973. - рр. 17–30. (In Russ)

3. Baller E.A. Preemstvennost v razvitii kulturyi. [The continuity in the development of the culture] Moscow, Nauka Publ, 1969. - 294 р. (In Russ)

4.Berdyaev N.A. Smyisl istorii. [The sense of the history] Moscow, Myisl Publ., 1990. - 175 р. (In Russ)

5. Buyanova N.V. Istoricheskiy opyit i ego ponimanie.  Printsip ob'ektivnosti i ego rol v sotsialnom poznanii. [The historical experience and its understanding.
The principle of objectivity and its role in social cognition]. Kalinin, Kalinin State University Publ., 1980. pp. 89–95. (In Russ)

6. Gavrilov O.F. Istoricheskoe soznanie i ego sotsialnyie funktsii. [The historical consciousness and its social function]. Avtoref. diss... na soisk. uch. step. kand. filosof. nauk. - Tomsk, 1986. - 16 p. (In Russ)

7. Dzhioev O.I. Rol traditsii v culture. Kultura i obschestvennoe razvitie. [The role of tradition in the culture. The Culture and Social Development]. Tbilisi, Metsniereba Publ., 1979. - pp. 58–86. (In Russ)

8. Elchaninov V.A. Sotsialno-istoricheskiy opyit i ego mesto v sotsialnom poznanii. [The socio - historical experience and its place in the social cognition]. Kalinin, Kalinin State University Publ., 1984. - pp. 76–80. (In Russ)

9. Esipchuk N.M. Istoricheskaya realnost kak predmet poznaniya [The historical reality as an object of the knowledge]. Kiev, Naukova dumka Publ., 1978. - 144 p. (In Russ)

10. Ivanov G.M., Korshunov A.M., Petrov Yu.V. Metodologicheskie problemyi istoricheskogo poznaniya [The methodological problems of the social cognition]. Moscow, Vyisshaya shkola Publ., 1981. - 296 s. (In Russ)

11. Marks K., Engels F. Nemetskaya ideologiya. [The German Ideology]. Moscow, Politicheskaya literatura Publ., 1983. - T. - pp. 4-76. (In Russ)

12. Sorokin P.A. Iz rukopisnogo naslediya. Chelovek. Tsivilizatsiya. Obschestvo. [From the manuscript heritage. Human. Civilization. Society.] Moscow, Politizdat Publ., 1992. - pp. 505–535. (In Russ)

13. Toynbi A. Postizhenie istorii. [The Study of the History]. Moscow, Progress Publ., 1991. - 736 p. (In Russ)

14. Turovskiy M.B. Preemstvennost i kultura (o knige E.A. Ballera «Sotsialnyiy progress i kulturnoe nasledie»). [The continuity and culture (About the book of E.A. Baller "The social progress and the cultural heritage" )]. Filosofskie nauki. [The philosophical sciences] - 1988. # 6. - pp. 99–104. (In Russ)

15. Fedyukin V.P. Analiz osnovaniy filosofskogo postroeniya vsemirnoy istorii. Avtoref. diss... na soisk. uch. step. dokt. filosof. nauk. [An analysis of the philosophical foundations of the building a world history]. - Barnaul, 2000. - 34 p. (In Russ)

16. Harin Yu.A. Dialektika sotsialnogo otritsaniya. [The dialectics of the social denial] – Minsk, Belorussian State University Publ., 1972. - 280 p. (In Russ)

17. Yaspers K. Istoki istorii i ee tsel. Smyisl i naznachenie istorii. [The origins of the History and its target. The meaning and purpose of the History] – Moscow,  Politicheskaya literature Publ., 1991. - S. 28–286. (In Russ)