ГРАЖДАНСКИЙ ЭТОС ИНТЕЛЛЕКТУАЛА: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ (Черданцева И.В., Бутина А.В.)

УДК 171

Черданцева И.В., Бутина А.В.,

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет». Адрес: 656049, Россия. г. Барнаул. пр-т Ленина, 61а

Заведующая кафедрой социальной философии, онтологии и теории познания, доктор философских наук

Студентка I курса магистратуры по направлению подготовки «Философия»Алтайского государственного университета

Реферат. Статья посвящена исследованию социально-философских оснований проблемы социальной ответственности интеллектуалов, определению содержания и практической реализации гражданского этоса профессиональных производителей идей. Анализ ключевых позиций полемики вокруг фигуры интеллектуала в общественно-теоретическом дискурсе Франции, США и России показал, что гражданский этос выступает формой самосознания интеллектуалов, проявлением их гражданской культуры, однако не может считаться субстанциональной характеристикой данной группы. Тем не менее, актуальность исследуемой проблематики подтверждается систематической акцентуацией социальных ожиданий участия интеллектуалов в процессе решения наиболее острых проблем общественной действительности. В результате исследования также установлено, что практическая реализация гражданского этоса интеллектуалов имеет переменный характер и определяется в зависимости от целого ряда условий, ключевым из которых выступает устойчивостьих социального статуса. Значимым фактором, определяющим стремление интеллектуалов к участию в практиках субъектов гражданского общества, является их стигматизация со стороны элитных групп, следствием которой служит последующий поиск новых адресатов идей и проектов, способных обеспечить интеллектуалам общественное признание.

Ключевые слова: интеллектуалы, гражданский этос, социальная ответственность, взаимосвязь теории и практики, стигматизация.

CIVIC ETHOS OF INTELLECTUALS:

SOCIAL AND PHILOSOPHICAL FOUNDATIONS

Cherdanceva I.V.,Butina A.V.

Altay State University. 656049, Russia, Barnaul, 61A Lenin Avenue.

Abstract. The article is devoted to the problem of social and philosophical foundations of the problem of social responsibility of intellectuals and deals with the content and practical implementation of intellectuals’ civic ethos. Analyses of the key controversy positions surrounding the figure of the intellectual in the socio-theoretical discourse in France, the US and Russia has shown that the civic ethos is a form of self-consciousness of intellectuals and a way of their citizen culturemanifestation. But on the other hand, civic ethos is not substantial characteristic of this group. However, the relevance of the study is confirmed by systematic accentuation of problems in context of social expectations from the intellectuals’ engagement in the process of resolving the most actual social problems. The study also found that the practical implementation of civic ethos of intellectuals is variable and depends on thegenerous amount of factors. The key factor is the stability ofsocial status of professional idea producers. The significant framework that determines the intent of intellectuals to take part in the practices of civil society actors is their stigmatization by the elite groups. And the stigmatization result is the subsequent search for new social recipients that can provide public acceptanceof intellectuals’ ideas and projects.

Key words: intellectuals, civic ethos, social responsibility, the relationship of theory and practice, stigma.

Модой современной философской интерпретации роли интеллектуалов в обществе является утверждение о том, что интеллектуалы выполняют функцию создания или конструирования идеологических нарративов. Своими корнями такая позиция восходит к идеалам европейского Просвещения, провозглашавшего этику долга и ответственность мыслителей и ученых, представителей аристократии духа, за культурный облик современного им общества.

В продолжение данной теоретической традиции в 90-е гг. XX века британский социолог З. Бауман в рассуждениях о модерне указывал на устойчивое понимание культуры как миссионерской деятельности интеллектуалов [1]. А по мнению его немецкого коллеги Р. Дарендорфа, интеллектуалы и вовсе несут прямую ответственность перед обществом: «Общества, где они немы, лишены будущего. Обязанность интеллектуалов – отчетливо выражать [существующие точки зрения] и таким образом обращаться к тем, кто несет на себе тяготы и невзгоды реальной жизни» [5]. В том же ключе французский исследователь П. Бурдье налагал на интеллектуалов обязательство действовать в качестве коллективного сознания нации, занимая определенную позицию в общественных вопросах и активно выражая ее в публичном пространстве [3].

Типы интеллектуалов, вовлеченных в деятельность институтов гражданского общества, выделяют также американские авторы. Так Ч. Миллс ввел в научный дискурс понятие «публичный интеллектуал», а И. Хоув обозначил два основных направления деятельности таких интеллектуалов – путь «фабианца» и путь «фрилансера». Понятие «фабианец» в модели И. Хоува характеризует тип интеллектуала-политического активиста, отличающегося приверженностью идеалам социал-демократии, осуществления общественно-политических преобразований путем парламентской борьбы и постепенных институциональных изменений. Термин «фрилансер» Хоув использует для определения интеллектуала, занимающего позицию социального критика, формально не причастного к деятельности какого-либо конкретного социального института или центра производства знаний [13].

Однако в последние десятилетия образы интеллектуала-просветителя и публичного интеллектуала все больше утрачивают свою универсальность ввиду выхода на авансцену иных субъектов социального представительства (партий, новых социальных движений и т.п.) и лишения интеллектуалов прежней монополии на формирование общественного мнения и ценностных ориентаций. Кроме того, в реальной жизни участие интеллектуалов в решении конкретных проблем и практиках гражданских движений зачастую выступает областью должного, а не действительного отношения профессиональных производителей идей к обществу. Сам факт того, что интеллектуал критикует власть или демонстрирует симпатию к программе той или иной политической партии или общественного движения, еще не служит достаточным основанием его участия в гражданской активности. С той же вероятностью мотивами могут выступать, к примеру, удовлетворение материальных потребностей, приобретение новых статусов или конкуренция в профессиональной среде.

Цель настоящей статьи – поиск ответа на вопрос, является ли гражданский этос сущностной чертой интеллектуалов, или же, напротив, принимает переменные значения в зависимости от различных условий.

В основе используемого нами определения интеллектуалов лежит дефиниция американского социолога Р. Коллинза: «интеллектуалы – это люди, которые производят деконтекстуализированные идеи» [11]. К деконтекстуализированным идеям относятся идеи, которые верны или значительны вне какой-либо локальности, и вне зависимости от того, применит ли их кто-нибудь на практике. Такое определение, с одной стороны, позволяет уйти от деонтологического пафоса в трактовке интеллектуала как социально-антропологического типа, а с другой, отличить его от творческой интеллигенции, журналистов, дизайнеров и иных представителей «креативного класса». В аспекте проблемы гражданского этоса интеллектуалами будем считать таких профессиональных производителей идей, которые аккумулировали символический капитал в области своей научной, экспертной или исследовательской деятельности, а затем конвертировали его в публичной сфере в целях поддержки или защиты гражданских прав и свобод.

В свою очередь, феномен социальной ответственности следует понимать, исходя из наличия в его содержании двух взаимосвязанных элементов – определенных ожиданий общества по отношению к интеллектуалам и осознание последними своих обязательств перед обществом в целом, отдельными группами или даже индивидами. Социальная ответственность также подразумевает, что существуют конкретные задачи и функции, которые интеллектуалы должны выполнять в силу того положения, которое они занимают в обществе.

По справедливому замечанию Ю.М. Резника, «у интеллектуалов всегда имеется выбор: кому служить – субъектам власти, корпорации или гражданскому обществу» [9]. И действительно, истинным адресатом проектов интеллектуалов выступает отнюдь не общество, а политическая и иные элиты. У большинства современных интеллектуалов есть определенный статус и своя социальная ниша. Зачастую они служат советниками и консультантами в бюрократических организациях или бизнес-структурах, и поэтому подчиняют свои способности целям управления.

Тем не менее, учитывая универсальность личности, внутреннюю автономию позиции интеллектуала как профессионала-теоретика, аналитика или эксперта, а также осознание ответственности за дальнейшее использование результатов своего труда, следует отметить, что гражданский этос в значительной мере определяет социокультурную идентичность интеллектуала.

Подтверждением этому служит полемика вокруг необходимости участия интеллектуалов в общественной практике, реагирования на проблемы и вызовы повседневности, актуализация которой происходит всякий раз, когда социально-политическая система выходит из состояния равновесия.

В XX веке этот спор, выраженный в противоборстве позиций популярных философов и публицистов Ж. Бенда и П. Низана, определял основную коллизию, вокруг которой разворачивалась история французских интеллектуалов. В памфлете «Предательство интеллектуалов» Ж. Бенда утверждает, что задача интеллектуала в области политики заключается в напоминании об идеалах справедливости и нравственности, но его жизнь истинная должна быть далека от политической повседневности. Интеллектуал только оценивает действия политиков, не углубляясь при этом в политическую практику [2]. В свою очередь, П. Низан в книге «Сторожевые псы» подвергает критике тезис Бенда о преданности интеллектуалов вечным идеям. По мнению Низана, они просто используют философию, прикрываясь идеалами неангажированности, но в действительности служат политикам и политическим целям [4]. Философия – это, прежде всего, действие, поэтому она может существовать только в контексте проблем жизни, в том числе и политической. Следовательно, на философах лежит высокая ответственность за все происходящее в жизненной сфере. Отметим, что книга Низана, впервые опубликованная в 1932 году, в период экономического кризиса и развертывания массового рабочего движения, переиздавалась во Франции в не менее нестабильные1969 и 1998 годы.

Подобного рода дискуссия характерна не только для Европы. В 2006 году в США вышел коллективный труд «Публичные интеллектуалы. Вымирающий вид?», содержащий комплекс предметных исследования в области истории интеллектуалов, анализ утраты ими своего статуса и перспектив дальнейшей социальной реализации [12].

Эхом полемики в начале XXI века в России выступает масштабный научный проект под руководством В. Куренного «Мыслящая Россия», представивший срез актуального состояния интеллектуального процесса в нашей стране, основных проблем и противоречий трактовки роли профессиональных производителей идей [8].

Тем не менее, сам факт полемики свидетельствует о наличии разрыва между общественным ожиданием участия интеллектуалов в решении насущных проблем и действительной ситуацией, когда интеллектуалы дистанцированы от вызовов социально-политической повседневности в силу личных убеждений или каких-либо внешних причин.

Вновь ссылаясь на позицию Ю.М. Резника, следует согласиться, что гражданский этос (как самосознание гражданской культуры) формируется лишь у определенной части интеллектуалов, как правило, занимающихся социальной теорией [9].

В этом случае, что же выступает в роли действительного пускового механизма общественной активности интеллектуалов? Рассуждая о логике утопического сознания, К. Мангейм указывает на то, что ответ следует искать в относительной стабильности их социального положения, а именно в его проблематизации. Согласно Мангейму, «Проблематичным их [интеллектуалов] положение становится каждый раз тогда, когда стоящий за ними социальный слой приходит к власти, когда в результате этого процесс развития не нуждается больше ни в связи утопии с политикой, ни в упомянутом духовном слое» [6, с. 215]. В терминологии современной феноменологической социологии данный процесс также можно определить как стигматизацию – утрату интеллектуалами прежних социальных позиций и перспектив.

В новейшей истории России можно обнаружить немало примеров стигматизации, имевших выражение в политике прямого противодействия действиям интеллектуалов со стороны основного адресата – власти. Так в 1968 г. вместе с другими деятелями науки и культуры Г.П. Щедровицкий подписал одно из коллективных писем руководителям КПСС и правительства в защиту диссидентов А.Гинзбурга и Ю. Галанскова и был исключен из КПСС «за действия, использованные во вред партии и страны», а немногим позднее уволен с работы по сокращению штатов. После публикации заявлений против ввода советских войск в Афганистан рядом зарубежных газет в 1980 г. А.Д. Сахаров подвергся ссылке в город Горький. Тогда же, за антисоветскую деятельность указом Президиума Верховного СоветаСССР, Сахаров был лишен звания трижды Героя Социалистического Труда и постановлением Совета Министров СССР – звания лауреата Сталинской и Ленинской премий. Однако открытое противодействие властей не является достаточным фактором прекращения разработки и поддержки интеллектуалами социальных проектов, а, напротив, может выступать стимулом реализации гражданского этоса, подтверждением чему служит последующее активное участие Сахарова в диссидентском движении, а в случае Щедровицкого – развитие методологического движения и практика проведения организационно-деятельностных игр с представителями социально и экономически активной части российского общества.

Обращает на себя внимание и то, что в случаях успеха характерно достижение устойчивой связи имени интеллектуала и названия движения. А зачастую признание нового значимого статуса проявляется в том, что и сам интеллектуал становится символом движения, как в уже упомянутом случае академика Сахарова или лидера сапатистского движения в Мексике философа и публициста субкоманданте Маркоса.

Подводя итоги рассуждения о гражданском этосе интеллектуалов, вернемся к постановке цели исследования. Удалось ли нам дать однозначный ответ на вопрос, является ли социальная ответственность сущностной чертой интеллектуалов?

Исследование показало, что представление о моральном долге перед обществом является непременной чертой самосознания интеллектуалов. Однако действительное участие интеллектуалов в решении социальных проблем и гражданских практиках носит переменный характер и зависит от целого ряда условий, ключевым из которых выступает мера устойчивости социального статуса профессиональных производителей идей. Значимым фактором, определяющим стремление интеллектуалов к участию в практиках субъектов гражданского общества, является их стигматизация со стороны правящей элиты, что проявляется как утрата интеллектуалами прежних социальных позиций и перспектив и побуждает их к поиску новых адресатов своих идей и проектов, способных обеспечить им общественное признание.

Список литературы

1. Бауман З. Законодатели и толкователи: культура как идеология интеллектуалов // Неприкосновенный запас. – М., 2003. – № 1(27). – С. 5-20.
2. Бенда Ж. Предательство интеллектуалов / пер. с франц. В. П. Гайдамака и А. В. Матешук. – М.: ИРИСЭН, Мысль, Социум, 2009. – 310 с.
3. Бурдье П. За ангажированное знание // Неприкосновенный запас. – М., 2002. – № 5. – С. 61-63.
4. Голиченко Т. Интеллектуалы в фокусе современных французских социологических, политологических и исторических исследований // Социология: теория, методы, маркетинг. – 2004. – № 2. – С. 42-63.
5. Дарендорф Р. Гражданская ответственность интеллектуалов: против нового страха перед просвещением // Полис. Политические исследования. – М., 1997. – № 6. – С. 5-14.
6. Мангейм К. Диагноз нашего времени. – М: Юрист, 1995. – 700 с.
7. Методологические проблемы социально-гуманитарного познания. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2013. – 210 с.
8. Мыслящая Россия. Картография современных интеллектуальных направлений / под ред. В. Куренного. – М.: Наследие Евразии, 2006. – 402 с.
9. Резник Ю.М. Социальная теория и общество // Вопросы социальной теории. – 2007. – Том 1. – Вып. 1. – С. 337-358.
10. Сердюк Т.Г. Интеллигенция: проблема самоидентификации на рубеже тысячелетия // Философские дескрипты: сб. научных статей / под ред. А.Н. Мельникова. – Вып. 12. – Барнаул: ИП Колмогоров И.А., 2014. – С. 106-110.
11. Collins R. The Sociology of Philosophies: A Global Theory of Intellectual Change. Cambridge: HarvardUniversity Press. 1998. – 1120 p.
12. Etzioni A., Bowditch A. (ed.) Public intellectuals, an endangered species? – N.Y. 2006. – 273 p.
13. Howe I. Intellectuals, Dissent and Bureaucrats // Etzioni A., Bowditch A. (ed.) Public intellectuals, an endangered species?– N.Y. 2006. – P. 71-80.

References

1. Bauman Z. Zakonodateli i tolkovateli: kul'tura kak ideologiya intellektualov [Legislators and Interpreters: Culture as the Ideology of Intellectuals] Neprikosnovennyj Zapas[Emergency Store]. –Moscow, 2003. Vol 1(27). pp. 5-20. (In Russ.)
2. Benda J. Predatel'stvo intellektualov [Betrayal of Intellectuals]. Moskow, IRISEHNPubl., 2009. 310 p. (In Russ.)
3. Bourdieu P. Za angazhirovannoe znanie [For Engaged Knowledge] Neprikosnovennyj Zapas[Emergency Store]. –Moscow,2002. Vol. 5. pp. 61-63. (In Russ.)
4. Collins R. The Sociology of Philosophies: A Global Theory of Intellectual Change. Cambridge,HarvardUniversity Press, 1998. 1120 p.
5. Dahrendorf R. Grazhdanskaya otvetstvennost' intellektualov: protiv novogo straha pered prosveshcheniem [The civil liability of intellectuals: the fear against the new enlightenment] Polis. Politicheskie issledovaniya [Polis. Political Studies].– Moscow, 1997. Vol. 6. pp. 5-14. (In Russ.)
6. Etzioni A., Bowditch A. (ed.) Public intellectuals, an endangered species? – N.Y., 2006. 273 p.
7. Golichenko T. Intellektualy v fokuse sovremennyh francuzskih sociologicheskih, politologicheskih i istoricheskih issledovanij [Intellectuals in the focus of contemporary French sociology, political science and historical research] Sociologiya: teoriya, metody, marketing [Sociology: theory, methodology, marketing].– Moscow, 2004. Vol. 2. pp. 42-63. (In Russ.)
8. Howe I. Intellectuals, Dissent and Bureaucrats / Public intellectuals, an endangered species?– N.Y., 2006.pp. 71-80.
9. Mannheim K. Diagnoz nashego vremeni [Diagnosis of Our Time]. Moscow, Yurist Publ., 1995. 700 p. (In Russ.)
10. Metodologicheskie problemy social''no-gumanitarnogo poznanija [The methodological problems ofsocial andhumanitarian cognition]. Barnaul, Izdatel'stvo Altajskogo gosudarstvennogo universitetaPubl., 2013. 210 p. (In Russ)
11. Myslyashchaya Rossiya. Kartografiya sovremennyh intellektual'nyh napravlenij [Thinking Russia. Description of Modern Intellectual Trends]. Moscow,Eurasia Heritage Foundation, 2006. 402 p. (In Russ.)
12. Reznik Yu.M. Social'naya teoriya i obshchestvo [Social Theory and Society] Voprosy social'noj teorii [Questions of Social Theory]. – Moscow,2007. Vol. 1. Is. 1. pp. 337-358. (In Russ.)
13. Serdyuk T.G. Intelligenciya: problema samoidentifikacii na rubezhe tysyacheletiya [Intellectuals: the problem of self-identification of the Millennium] Filosofskie deskripty: sbornik nauchnyh statei [Philosophicaldescript: the collection of scientific articles]. Barnaul, 2014. pp. 106 – 110. (In Russ.)