HOMO MATRIX КАК ИЛЛЮЗИЯ: К КРИТИКЕ ПОЗИТИВНОГО ОПЫТА ВИРТУАЛЬНОГО (Д.Е. Муза)

УДК 130.2         

Д.Е. Муза,

Донецкий государственный университет управления

Министерства образования и науки Донецкой народной республики,

Донецкая народная республика, 83015, Донецк, ул. Челюскинцев, 163 а

доктор философских наук, профессор

Динамика информационного общества генерирует ряд новых проблем, среди которых возникновение homo Matrix, как специфический антропологический сюжет. Цель статьи – показать положение субъекта информационной культуры и социальности с учетом процедур кодирования-и-раскодирования информации (предметности имматериального плана культуры).

В статье предложена интерпретация деятельностно-коммуникативной модели культуры с акцентуацией внимания на ценностно-смысловом аспекте бытия homo в экономико-сетевом гиперкластере. Показано, что оптимизму Нето-кратических элит и их сторонникам, полагающимся на особые процедуры «связывания информации» в единый код, плюс его развертывание в культурных практиках, положен предел самой схемой управления жизнью homo: реклама + потребитель = желание. Более того, возражение сторонникам интернетоценризма и киберутопизма, полагающихся на «двойную иллюзию»: 1) принцип сверхконструктивности информационных потоков и медийных форм; 2) принцип эмерджентности, состоит в трех контраргументах.

Первый, субстанциальный, связанный с ценностным пониманием информации, а следовательно, с продвижением информационного общества и его субъекта к демократическому участию в культур- и социогенерирующих процессах. Второй - хронологически-структурный, помогающий понять подобную логику движения информационного общества к сингулярности, а человечества – к апокалипсису. Третий, пространственно-властный, отсылающий к непрошедшей верификацию «Доктрине Googl-а», в частности, в результатах «twitter-ных революций» в Азии, Африке, и похоже, ЕС.

На самом же деле homo Matrix, погруженный в «вечное настоящее», где смешаны все коды, оказывается неспособным к реализации продуктивной установки бытия, предпочитая симуляцию собственного базиса существования, а также инфляцию форм и интенций смыслогенеза.

Ключевые слова: информационное общество, культурные коды, информация, ценности, homo Matrix.

HOMO MATRIX OF ILLUSION:
FOR CRITICISM OF THE POSITIVE EXPERIENCE OF THE VIRTUAL

D.E. Muza

Donetsk state University of management
The Ministry of education and science of the Donetsk People's Republic,
 Donetsk People's Republic, 83015, Donetsk, Chelyuskintsev street, 163 a

 

The dynamics of the information society generates a number of new challenges, including the emergence of homo Matrix, as a specific anthropological story. The purpose of this article is to show the position information of the subject of culture and sociality based encoding-and-decoding information (objectivity plan of the immaterial culture).

The article offers an interpretation of activity-communicative model of culture with accentuation of attention on the axiological aspect of being homo and network hypercluster. It is shown that the optimism Neto-cratic elites and their supporters, relying on special procedure "binding information" in the uniform code, plus its deployment in cultural practices, on the limit control circuit of the homo life: advertising + consumer = desire. Moreover, the objection of the supporters of cyberutopianinternationlisme and relying on a "double illusion": 1) the principle of sverhkontsentratsiya of information flows and media forms; 2) the principle of emergence, which consists in three arguments.

First, substantial associated with understanding the value of information and, consequently, with the advancement of the information society and of the subject to participate in democratic cultures and processes sociogenesis. The second - chronologically-structural, which helps to understand such logic of the information society towards the singularity, and humanity to the Apocalypse. Third, spatial power, referring to the unsuccessful verification of the "Google Doctrine", in particular, results in the "twitter-governmental revolutions" in Asia, Africa, and it looks like the EU.

In fact, homo Matrix, immersed in the "eternal now", where all the codes are mixed, is capable of development of the productive installations of existence, preferring the simulation of the own basis of existence, and the inflation of forms and intentions of the sense Genesis.

Keywords: Information society, cultural codes, information, values, homo Matrix.

Становление информационного общества, его морфологии, структуры и функций, с неумолимостью ставят проблему субъектности. Последняя пока отрефлексирована и оценена главным образом в крайних формах: либо как исключительно продуктивная (ибо именно «креативному классу» приписаны культур- и социо-созидательные функции), либо как деструктивная (поскольку neto-кратия игнорирует функцию демократизации социальных процессов и редуцирует культуру к модусу потребления, к несобственному бытию). Следовательно, горизонты и формы развертывания культуры поставлены в зависимость от актуального состояния субъекта, равно как и тех ценностных и праксиологических установок, которые атрибутивны его бытию. Но последние все чаще замыкаются на «вечное настоящее» (Ж. Бодрийяр), обслуживая размещенные в его интерьере разновекторнопульсирующие интересы и потребности.

В частности, под указанными такими углами зрения как: полнота практик человека в галактикеInternet; условная эффективность серф-технологий при обработке огромных массивов информации; конвертирования информации в социально значимые решения; целостности и вменяемости самого субъекта информационного общества и его культуры.

Наш собственный ракурс рассмотрения, уже имеющий определенную исследовательскую квоту [10], определяется намерением (цель статьи) показать положение субъекта информационной культуры и социальности с учетом ни сколько распредмечивающе-опредмечивающих практик (предметности материального плана культуры), сколько с процедурами кодирования-и-раскодированияинформации (предметности имматериального плана культуры). Последние процедуры порождают формулу: «информация есть мера всех вещей, а тем более, человека, вовлекаемого в «галактику Интернет», в Matrix, скрывается ряд острейших противоречий, которые нуждаются в фиксации и устранении. Как минимум, в понимании того неоднозначно «оплодотворяющего» воздействия, которое перекрестно несут в себе hightech и highhume технологии по отношению к homo.

Причем в рассмотрение я намеренно ввожу сюжет сhomo Matrix, дабы сделать ударение на искусственности всей этой субъектности, а значит ходульности социальности и культуры информационного общества. В более привычных терминах: как возможен человек в сугубо человеческой ипостаси, несмотря на его тотальное погружение в Matrix или сингулярность с её торжеством NBIC-технологий.

Более того, при трактовке положения человека в информационном обществе можно ставить умеренно: через идею удвоения социального пространства – на привычное и медийное(Я. ванДейк)[5], затем прибегая к следующему положению: какова бы ни была реальность (R), для неё возможна (при определенных условиях) виртуальная реальность (VR), осуществляющаяся через подмену (заменяющая, но не вытесняющая её). Эта операция может быть выражена формулой: VR 3VR [12, с. 6].

Но можно и нужно ставить вопрос ещё более радикально, посредством разработки «новой философии управления»: «Взаимодействие Человеческого и Иного – вот основной вопрос философии (управления) ради Нашего выживания» [7, с. 86].

Такая постановка вопроса вообще говорит о неопределенности последствий этого глобального эксперимента, вовлекающего в себя все новые и новые толпы «виртуальных кочевников», отягощенных прежними телесностью и интеллектом. Но она же распространяется на трансформацию культуры и социальности, но главное – на человека. Знаменателем же здесь служит формула: информация есть мера всех вещей, в т.ч. современного человека и его бытия, при этом вовлекаемого в «галактику Интернет» на правах неопределенного субъекта, а не только нейтрального созидателя и потребителя информации.

Попробую прояснить эту точку зрения. Дело в том, что стандартная семиотическаяточка зрения, делающая ударение на том, что информационные потоки обязательно проходят через сознание, оперирует схемой: объект – психика – знак (языковый, визуальный и пр.) –информация[13, с. 164]. Но данная схема создана на основе адаптационной модели, и является её когнитивным выражением.

Для ситуации нынешнего информационного общества скорее характерна деятельностно-коммуникативная модель, предполагающая иные акценты. Если изменить схему и говорить о субъект – субъектной паре, то порождение количества и качества информации, разнообразия и ценности, равно как и её кодирование целиком относятся к инстанции субъекта (субъектов). Но это порождение оформляется не только детерминистски[1], но и стохастически, причем в рамках стремящейся к «синтетическому единству трансцендентальной языковой игры» (К.-О. Апель). Таковой, по сути, и выступила Сеть, которая изначально существовала в виде частной языковой игры, но, будучи идеологически направляема глобальными субъектами и усилена глобальными институтами, стала ареной Большой игры.

Однако сама эта игра не имеет четких принципов, правил, целей. В качестве методологической преамбулы для дальнейших рассуждений здесь напрашивается следующее соображениеЖ. Бодрийяра о трех гипотезах о функциональной роли информации: 1) информация продуцирует смысл, хотя ей не всегда удается компенсировать случайную потерю значения во всех сферах; 2) информация не имеет ничего общего со значением, поскольку представляет собой сугубо инструментальную вещь (технический медиум); 3) информация разрушает или нейтрализует смысл и значение (средства массовой информации) [2, с. 117 - 118] (курсив мой – Д.М.)

Тем не менее, этот общий посыл, равно как и его «отрицательные» пункты, нуждаются в разъяснении с позиции теории языков и кодов культуры.

Полагаю, что разворачивающаяся информационная революция генерирует новый мета-язык культуры, имеющий в свою очередь специальные системы кодирования. Но, поскольку система развивается без общей какой-либо общей логики[2], коды современной культуры не обеспечивают процесс полноценного преобразования значений (несомых информационными потоками), – в смыслы. Это может быть объяснено тенденцией отбрасывания мета-нарративов, связывающих информационные сообщения в единый гипер-текст. Разумеется, – за счет всеохватной и дальнодействующей силы аксиоматических мифо-образов, в т. ч. получивших инобытие в рациональных конструкциях модерна. Результат – отказ от древовидно-иерархической структуры, лежащей в основе прежних теории и практики и замена её «тысячей плато» (Ж. Делёз и Ф. Гваттари), «садом расходящихся тропок» (Х.Л. Борхес) или «лабиринтом» (У. Эко).

В этой ризоматической конструкции иные принципы соединения, нежели в древовидных структурах модерна: «любая точка ризомы может – и должна быть – присоединена к любой другой точке» [4, с. 12]. Последнее означает, что она а-центрирована, не иерархична, и кроме того, она – неозначающая система без генеалогии (=памяти). Ризома складывается из плато, или непрерывных, самих по себе вибрирующих «регионов интенсивности», которые не предполагают «точек кульминации» или «внешнюю конечную цель» [там же, с. 38]. Причем, «плато» множатся, а рост ризомы (поскольку он совершается во всех направлениях одновременно) едва ли контролируем индивидуальным сознанием, делая массовое сознание весьма проблематичным.

В качестве наблюдения напрашивается: мир в культуре постмодерна представляет собой некоторый mixиз желаний, пустых (ничего не означающих) знаков – симулякров, намёков, отдельных рациональных формул, семантических шумов, бреда сумасшедшего, экскрементов, гламура, подчеркнутой неоформленности и незавершенности. Но самое важное, что ризомасоткана из конъюнкций: «и...и...и...» (Ж. Делёз, Ф. Гваттари), а значит, синтеза на уровне индивидуального и общественного сознания ожидать не приходиться. Но и человек, пребывающий в ситуации «между...» (вещей, смыслов и т.д.) утрачивает свою субъектность.

Естественно, что в этой ситуации проникновение на смысловой уровень культуры – без создания соответствующего кода культуры и генерируемых ею текстов – оказывается невозможным. В частности, без расширенного воспроизводства «универсально-понятийного типа кодирования»(М.К. Петров), а значит воссоздания субъектности в её универсальной культуросозидающейипостаси. По большому счету речь идет о забвении пентекантеры, догмата Троицы, тривия и квадривия как основных сюжетов культурного и социального кодирования антично-средневекового миросозерцания [11, с. 145 - 320],затем, формул просвещенческого рационального и морального универсализма, и создании новых, весьма иллюзорных проектов.

Имеется в виду описанное шведскими теоретиками А. Бардом и Я.Зодерквистомнетократическое общество, культивирующее мобилизм с его «воздухом свободы». Тем не менее, в информационном обществе, как считают эти теоретики, наиболее важным «мемом» будет «портал власти» или связующее звено всеобъемлющей сети. Вокруг него, собственно, и формируется Netoкратия, как подлинный субъект политики и культуры [1, с. 58]. Причем, формируется так, чтобы: а) принимать политические решения ни «посредством выборов, ни в парламенте, ни даже через интернет-референдум, но исключительно членами закрытых сетей в закрытых клубах» [там же, с. 85]; б) создавать культурную среду и поддерживать её механизмы в виде обеспечения «консъюмтариата» контролируемым набором услуг согласно простой схеме: «реклама + потребитель = желание» [там же, с. 147] (курсив мой – Д.М.).

Но спрашивается, если Netoкратысуть главные держатели кодов культуры, ответственные за фундирование и закрепление социально-значимых видов деятельности, в т. ч. социализацию индивида и инкультурацию им необходимых знаний и ценностей, каков же главный критерий отбора?

Ответ здесь достаточно прост: «Решающим фактором, управляющим положением индивидуума в этой иерархии, служит его или её привлекательность для сети, то есть способность адсорбировать, сортировать, оценивать и генерировать внимание к себе и ценной информации»[1, с. 124]. Тем самым, перед нами не только секретность, но и эксклюзивность новой власти, к тому же формирующейся по иерархическому принципу. Он представлен нетократами, кураторами (вместо политиков), нексиалистами(вместо предпринимателей) и этерналистами (вместо ученых).

При анализе феномена субъекта культуры, возникает методологическая тонкость: как интерпретировать процедуру «связывания» информации Netoкратами и их сообщниками, если система кодов прямо не задана, а в дискурсе новых субъектов имеет место апелляция к ценностям?

Рассматривая этот вопрос по существу, необходимо обратиться к трем аргументам, которые не только дезавуируют приведенные выше «прорывные» точки зрения на культуру информационного общества, и где якобы зафиксирован простой и всеобъемлющий код, как средоточие культурных универсалий. Подчеркну, код, способный придавать форму, направленность и смысл человеческой деятельности в объеме, манифестирующем вершину социоприродной эволюции человечества.

На самом деле все обстоит иначе: homo Matrix, конституируемый экономико-сетевым гиперкластером, не отличается своей нейтральностью, как ею не отличается сама природа человека. Иначе говоря, этот кластер сегодня флуктуирует как в позитивном, так и в негативном плане, но сами эти планы не имеют общего знаменателя и критериев ценностно-культурной верификации. На повестке дня вопрос о технологиях деиндивидуализации и деперсонификации, а значит мутации и инмутации социокультурных связей, сверхпроблематичное нахождение формулы баланса структуры и функций всей социальной системы, структуры Matrix. При этом в значительной степени искомый баланс отдан на откуп её обитателям, для которых дилемма «красной» и «синей» таблеток вовсе не стоит, как в прочем и не стоит вопрос об альтернативах «цифрового рая».

Этот пункт может быть проиллюстрирован следующим образом. В свое время М. Кастельс, обрисовывая культуру Интернета и субъектов этой культуры, показал, что она имеет четырехслойную структуру: 1) техномеритократов и их культуру; 2) хакеров с присущей им особой культурой; 3) виртуальную общину и их культурную жизнь, и, наконец, 4) предпринимателей и предпринимательскую культуру [6, с. 53]. При этом, небезынтересна следующая его констатация: «Исторически Интернет создавался в академических кругах и обслуживающих их научно-исследовательских подразделениях, на профессорских «командных высотах» и в аспирантских «окопах», откуда соответствующие ценности, обычаи и знания проникли в культуру хакеров» [там же, с. 57]. И далее ниже по иерархии…

Однако, если так ставится вопрос, то какие следствия это влечет в культурогенетическом и культурно-субъектном плане? Или же проще: способна ли такая техноцентрическая субъектность быть генератором и проводником культурных образцов, в т. ч. морально оправданных, равно как и выступать началом каузальности порождения массового субъекта «эпохи Intrenet»?

Весьма примечательно, что один из творцов «цифровой культуры» – Дж. Ланир – прямо заговорил о редукции культурного поля к файлу, облаку и. т. п., о «миссионерском редукционизме» кибернетических тоталистов, и как результат, о ритуально-фальшивых отношениях, взращиваемых на нем. Провозглашая эпоху ноосферы, олицетворяемую Кремниевой долиной и её копиями по всему миру, эти деятели «будто слышат, как алгоритмы, толпы и другие нечеловеческие существа, существующие в Сети сущности говорят сами за себя» [8, с. 70]. Иначе говоря, информация – в этой культурной-информационной картине мира – имеет собственные идеи и амбиции, она одушевлена (!).

В конце концов, перед нами – двойная идиллия, утверждающая: а) принцип сверхконструктивности информационных потоков и медийных форм, значительно более масштабно – чем прежние семиотико-смысловые средства, активизирует потенциал человеческой природы; б) принцип эмерджентности, т. е. порождаемое пользователями Всемирной паутины – коллективное сознание, ноосферу или сингулярность.

Не разделяя этих иллюзий, адресованных homo Matrix и все прочнее утверждающихся в массовом сознании, мне хотелось бы предложить релевантные контраргументы.

Первый, субстанциальный, состоит в следующем. Критический научный анализ теорий информации: виннеровской (информация суть содержание, получаемая от внешнего мира в ходе адаптации к нему); шенноновской (информация суть коммуникация и связь, в процессе которых устраняется неопределенность); бриллюэновской (информация суть отрицание энтропии); молевской (информация суть мера сложности структур); эшбиевской (информация суть способ и форма передачи разнообразия), показывает, что возможен иной вариант трактовки взаимосвязи информации и ценностей. В частности, в своё время А.Д. Урсул предложил такой вариант: «Однако сама ценность не есть разнообразие, а, по-видимому, свойство ограничения разнообразия» [14, с. 133], который соотносителен стратегии информационного общества и его культуре, если под ней понимать движение к обществу знаний, к демократическому участию в культур- и социогенерирующих процессах. Причем, полноценного участия в ограничении избыточного, деструктивного и информационно-шумового разнообразия.

В свою очередь, второй – хронологически-структурный контраргумент сформулировал Дж. Ланир, приоткрывая завесу над мейнстримом культурно-технологического тренда: «Сингулярность, однако, влечет физическую гибель людей и загрузку их сознаний, где они продолжат осознавать себя, или даже аннигиляцию человечества в тот неуловимый миг, который предшествует воцарению на Земле сверхразума. Общим у Апокалипсиса и сингулярности является то, что живых свидетелей их пришествия не останется» [8, с. 48].

Наконец третий, пространственно-властный контраргумент. Одним из создателей и аналитиков современной информационной культуры Е. Морозов в своей программной работе «Интернет как иллюзия» отрекся от интернетоценризма и киберутопизмав пользу более взвешенной позиции, а именно, киберреализма. Само это отречение имело эмпирический базис в виде непрошедшей верификацию «Доктрине Googl-а», т.е. ставки то, что все диктатуры мира (Иран, Египет, Китай и т.д.), столкнувшись с достаточным количеством гаджетов, коммуникаций и иностранных грантов, будут обречены и уступят власть демократическим процессам и институтам. Напротив, пример Ирана, Египта, Сирии опровергает этот наивный (монокаузальный) подход. Более того, участники «twitter-ных революций» (они же выступают в них явно одураченными массами), так и не достигшими вожделенных прав и свобод! Собственно эта логика просматривается и сегодня, при надвигающемся на Европу «миграционном цунами», генерируемого в США и Великобритании с кажущимся им позитивными последствиями для ЕС и самих мигрантов.

Но «если "логика" интернета не оправдывает ожиданий и оказывается трудноуловимой, несуществующей или по сути антидемократичной, то вся остальная программа действий тоже рассыпается, она в лучшем случае неуместна, а в худшем – дезориентирует» [9, с. 392], – так звучит вердикт Е. Морозова.

Что же, спрашивается, выясняется в итоге критического рассмотрения ситуации homo Matrix, генерации позитивного в канале виртуальной эволюции?

По-видимому, здесь нужно говорить о сбывшейся мечте о новой суперреальности, где культурные коды редуцированы к одному коду, генерирующему постгуманистический культурный  холизм(?), причем, без души и тела, высокого и низкого, морального выбора между добром и злом, между ценностями и анти-ценностями, но с приоритетом демократических прав и свобод.

На самом же деле homo Matrix, погруженный в «вечное настоящее», где смешаны все коды, оказывается неспособным к реализации продуктивной установки бытия, предпочитая симуляцию собственного базиса существования, а также инфляцию форм и интенций смыслогенеза.

 

Список литературы

1. Бард А., Зодерквист Я. NETOКРАТИЯ. Новая правящая элита после капитализма / А. Бард, Я. Зодерквист. СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004. 252 с.

2. Бодріяр Ж. Симулякри і симуляція / Ж. Бодріяр / пер. з фр. В. Ховтун. К.: ВидавництвоСоломіїПавличко «Основи», 2004. 230 с.

3. Винер Н. Кибернетика и общество / Н. Винер. ТайдексКо, 2002. 184 с. (Библиотека журнала «Экология и жизнь». Серия «Устройство мира»).

4. Делез Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато: Капитализм и шизофрения / Ж. Делез, Ф. Гваттари; Пер. с фр. и послесл. Я.И. Свирского, науч. ред. В.Ю. Кузнецов. Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010. 895 с.

5. DijkJ .A.M. van. The Network Society / J.A.M. vanDijk. Thousand Oaks, CA: Sage Publications Ltd, 1999. – 272 р.

6. Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе / М. Кастельс; пер. с англ. А. Матвеева под ред. В. Харитонова. Екатеринбург: У-Фактория (при участии изд-ва Гуманитарного ун-та), 2004. 328 с. (Серия «Академический бестселлер»).

7. Кутырев В.А. Последнее целование. Человек как традиция / В.А. Кутырев. СПб.: Алетейя, 2015. – 312 с. (Серия «Тела мысли»).

8. Ланир Дж. Вы не гаджет. Манифест / Дж. Ланир; пер. с англ. М. Кононенко. М.: Астрель: CORPUS, 2011. 320 с.

9. Морозов Е. Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети/ Е. Морозов; пер. с англ. И. Кригера. М.: АСТ; CORPUS, 2014. 528 с.

10. Муза Д.Е. Информационное общество: притязания, возможности, проблемы / Д.Е. Муза. Днепропетровск: Адверта, 2013. 144 с.

11. Петров М.К. Язык, знак, культура / М.К. Петров. Вступ. ст. С.С. Неретиной. Изд. 2-е стереотипное. М.: Едиториал УРСС, 2004. 328 с.

12. Силаева В.Л. Подмена реальности как социокультурный механизм виртуализации общества: автореф. дис. ... канд. филос. наук: 09.00.11 Социальная философия. М.: МГТУ им. Н.Э. Баумана, 2004. 19 с.

13. Тугаринов В.П. Философия сознания / В.П. Тугаринов. М.: «Мысль», 1971.

199 с.

14. Урсул А.Д. Информация. Методологические аспекты / А.Д. Урсул. М.: Наука, 1971. 295 с.

 

References

1. Bard A., Zoderkvist I. NETOKRATIYa. New ruling elite after capitalism / A. Bard, Ya. Zoderkvist. SPb.: The Stockholm school of economy in St. Petersburg, 2004. 252 p.

2. Bodryar Zh. Simulyakriіsimulyazia/. Bodryar / Tr z fr. V. Hovtun. To.: VidavnitstvoSalomiiPavlichko of «Osnovi», 2004. 230 p.

3. Winer N. Kibernetik and society / N. Winer. Тайдекс To, 2002. 184 pages. (Library of the Ecology and Life magazine. «Peace arrangement» series).

4. DelezZh., Gvattari F. Tysyacha of plateaus: Capitalism and schizophrenia / Zh. Delez, F. Gvattari; The Lane with фр. and послесл. Ya.I. Svirsky, науч. edition V. Yu. Kuznetsov. Yekaterinburg: U-trading station; M.: Astrel, 2010. 895 p.

5. Dijk J.A.M. van. The Network Society / J.A.M. vanDijk. Thousand Oaks, CA: Sage Publications Ltd, 1999. 272 р.

6. Castells M. Galaktika Internet: Reflections about the Internet, business and society / M. Kastels; the lane from English A. Matveev under the editorship of V. Haritonov. Yekaterinburg: The U-trading station (with the assistance of publishing house Humanitarian un-that), 2004. 328 pages. (Academic Bestseller series).

7. Kutyrev V.A. Last kissing. Person as tradition / V.A. Kutyrev. SPb.: Aleteya, 2015. 312 p. («Thought Bodies» series).

8. Lanir Dzh. You not a gadget. Manifesto / J. Lanir; the lane with English M. Kononenko. M.: Astrel: CORPUS, 2011. 320 p.

9. Morozov E. Internet as illusion. Reverse side of a network / E. Morozov; the lane from English I. Krieger. M.: AST; CORPUS, 2014. 528 p.

10. Muza D.E. Information society: claims, opportunities, problem / D. E. Musa. Dnepropetrovsk: Adverta, 2013. 144 p.

11. Petrov M.K. Yazyk, sign, culture / M.K. Petrov. Vstup. аrt. of S.S. Neretina. Prod. the 2nd stereotypic. M.: Editorial URSS, 2004. 328 p.

12. Silayeva V. L. Substitution of reality associo cultural mechanismo fvirtualization of society: Diss. Cand. philos. sciences [09.00.11 – Socialphilosophy]. M.: MGTU of N.E. Bauman, 2004. 19 р.

13. TugarinovV.P. Filosofiya of consciousness / V.P. Tugarinov. M.: «Thought», 1971. 199 p.

14. Ursule A.D. Information. Methodological aspects / A.D. Ursule. M.: Science, 1971. 295 p.