НЕПОДЛИННЫЕ СОЦИАЛЬНЫЕ ТИПЫ В КОНЦЕПЦИИ МАССОВОГО ЧЕЛОВЕКА ХОСЕ ОРТЕГИ-И-ГАССЕТА Серединская Л.А., Серединский П.М., Хорошавин А.Е.

Опубликовано вт, 05/12/2023 - 08:35 пользователем Редактор

Год:

Выпуск:

Рубрика:

УДК: 101.1:316

ББК 87.6

НЕПОДЛИННЫЕ СОЦИАЛЬНЫЕ ТИПЫ В КОНЦЕПЦИИ МАССОВОГО ЧЕЛОВЕКА ХОСЕ ОРТЕГИ-И-ГАССЕТА

Серединская Л.А., Серединский П.М., Хорошавин А.Е.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет» Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина 61а.

Доцент кафедры философии и политологии Алтайского государственного университета, кандидат философских наук

Магистрант I  курса по направлению подготовки «Философия» Алтайского государственного университета

Магистрант I  курса по направлению подготовки «Философия» Алтайского государственного университета

Для понимания четырех неподлинных социальных типов, которые Ортега включает в общую концепцию массового человека, мы сначала должны ответить на вопрос, который можно сформулировать так: при каких условиях форма жизни является подлинно человеческой жизнью? Ортега отвечает на этот вопрос в работе «Размышления о Дон Кихоте [6]. Истинно человеческая жизнь — это только такая жизнь, которая стремится расширить условия своего существования индивидуально или коллективно. Иными словами, вся подлинно человеческая жизнь включает измерения оценки, идеалов и даже иллюзий. При этом иллюзии, при условии, что мы уверенно можем отличить их от патологических галлюцинаций, по значимости не уступают и не противопоставляются оценкам и идеалам. Эти три элемента составляют реакцию человека на унаследованную реальность, которую каждый человек призван не только сохранять, но и преумножать. Таким образом, человеческая жизнь — это постоянная необходимость действия, поскольку все унаследованное подвержено радикальной ненадежности, которая затрагивает все человеческие дела.

Для адекватного понимания этой дефиниции необходимо ввести некоторые понятия, которые Ортега вводит и тематизирует в более поздних работах, а именно в «Человеке и людях». Одна из его центральных идей в этой работе состоит в том, что эта необходимость действия непередаваема [8]. Это проясняет значение понятия «аристократия» в «Восстании масс»: аристократ — это тот, кто требует от себя больше, чем другие, и не перекладывает на других ответственность, которую только он может взять на себя [5].

В смысле, близком к тому, что Мартин Хайдеггер в «Бытии и времени» назвал «заботой», Ортега утверждает, что жить — значит беспокоиться и стремиться к будущему на основе опыта настоящего. Тот, кто в некотором роде не чувствует беспокойства, все же беспокоится, потому что он видит заботы тех, кто создал обстоятельства, в которых он живет и благодаря которым он живет; но он заботится только о том, чтобы распоряжаться подарком, полученным им в наследство, как если бы он мог наслаждаться им без ограничений. Таким образом, мы можем лучше понять, в чем заключается характерная неспособность массового человека: это неспособность вести себя своим путем в жизни и доводить все до предела совершенства. В «Размышлениях о Дон Кихоте» Ортега назвал это — еще до того, как он создал концепцию массового человека — неспособностью задавать вопросы о смысле вещей и делать каждую из них виртуальным центром мира [6]. Это последнее утверждение заслуживает дальнейших пояснений, поскольку понятие виртуального является одним из наиболее важных в философии Ортеги. Мы можем назвать виртуальным, во-первых, то, что в определенный момент не находится в фокусе нашего внимания, но что может оказаться им позже; во-вторых, можно назвать виртуальным и то, что лишь латентно, т. е. скрыто под явной реальностью; в-третьих, можно назвать виртуальным то, что просто еще не существует или существует лишь как возможность свершения в будущем. А пока достаточно сказать, что массовый человек не знает виртуального. Действительно, он склонен принимать реальность, которой он наслаждается, как если бы она была специально создана для него и в отношении которой он никогда не устает утверждать, что она является его собственностью. Это отношение соответствует одной из его наиболее очевидных характеристик, которую Ортега осуждает: он считает себя имеющим права на вещи, но считает, что не обязан их сохранять. Массовый человек не осознает того, что Ортега называет радикальной ненадежностью всей жизни. В этом отношении иллюстративен следующий отрывок из «Восстания масс»:

«Когда мы говорим о нашей жизни, то принято забывать то, что кажется мне очень существенным: наша жизнь есть всегда и прежде всего сознание того, что для нас возможно. Если бы в какой-то момент перед нами не было более одной возможности, то не имело бы смысла так ее называть. Скорее это была бы чистая необходимость. Но этот очень странный факт, который мы называем нашей жизнью, имеет радикальную особенность всегда находить перед собой более одного выхода, которые, поскольку их несколько, приобретают характер возможностей, между которыми нам приходится выбирать» [5, С. 299].

Углубимся в концепцию виртуального, поскольку она может дать нам ключ к пониманию мышления Ортеги в «Восстании масс». Мы упоминали выше о неспособности массового человека видеть во всем виртуальный центр; в самом деле, его взгляд путешествует по вещам, как наследник созерцает то, что он не создал, но имеет в своем распоряжении.

Обозначим связанные с этим основные характеристики массового человека:

  1. Массовый человек не знает о виртуальном измерении, присутствующем в каждой реальности. Для него существует только действительное, а не возможное.
  2. Массовый человек считает себя наследником положения, которое не должно быть сохранено его усилиями, потому что в глубине души он не осознает сомнительного, ненадежного, неокончательного характера всех человеческих действий.
  3. Массовый человек, прежде всего, благодаря прогрессу науки, смысл которой ему неизвестен, обладает благосостоянием и уровнем цивилизации, превосходящим все известные в прошлом.

Итак, как мы убедились, эти три черты действительно характеризуют массового человека, но мы считаем, что необходимо добавить еще четвертую: массовый человек везде одинаков. Это важный момент, так как он позволяет Ортеге объяснить характеристику европейской жизни, которая еще не была полностью господствующей в его время, но вскоре стала характеристикой жизни всего мира. Ранее мы отмечали, что жизнь имеет явное измерение и скрытое измерение. Мы также отмечали, что одна из характеристик феноменологического метода, как его понимает Ортега (и как его понимал Гуссерль), заключается в том, что он позволяет нам получить доступ к скрытым измерениям, лежащим в основе какого-либо явления.

Теперь мы подходим к утверждению Ортеги, что жизнь везде одинакова. Почему подъем ее исторического уровня, причины которого Ортега видит в демократии, унаследованной от девятнадцатого века, и в прогрессе науки, имел своим результатом прогрессирующее единообразие? Ортега делает важное замечание: в современный ему период жизнь среднего человека состоит из жизненного репертуара, который в прежние времена характеризовал элиты. Когда мы пытаемся нарисовать психологический портрет современного человека, мы должны принять во внимание ситуацию, которую Ортега описывает следующим образом:

«Итак, мой тезис таков: само совершенство, с которым девятнадцатый век придал организацию определенным формам жизни, является причиной того, что бенефициарные массы рассматривают ее не как организацию, а как природу. Этим объясняется и определяется нелепое умонастроение, обнаруживаемое этими массами: они озабочены только своим благополучием и в то же время не солидарны с причинами своего благополучия. Поскольку они не рассматривают преимущества цивилизации как грандиозное изобретение и конструкцию, которую можно поддерживать только с большими усилиями и осторожностью, они думают, что их роль сводится к тому, чтобы требовать их, как если бы они обладали правами туземцев [4, с. 408-409].

Описанная таким образом ситуация позволяет нам лучше понять четыре социально-психологических типа, в которых сегодня раскрывается массовый человек: избалованный ребенок, довольный господинчик (Señorito satisfecho), варвар и эксперт. Эти четыре типа считают своей собственностью то, что явилось результатом беспрецедентного исторического усилия, которое Ортега называет «историческим уровнем» нашего времени. Señorito satisfecho, довольный господинчик, из четырех упомянутых нами типов, наверное, худший из всех. В нем проявляется особая форма «унижения» — слово Ортеги по-испански звучит как envilecimiento (эмбилесимьенту, в русском языке наиболее близкое по значению слово – пресмыкаться), — которое состоит в неверности человека своему призванию и желании остаться пребывать в этой неверности.

Жизнь для Ортеги, как мы уже упоминали ранее, — это необходимость действовать, и эта необходимость непередаваема. Это налагает на каждое наше действие определенную ответственность. Жизнь предполагает обязательства и обязанности, в первую очередь те обязанности, которые мы возлагаем на себя. «Довольный господинчик», радостный обыватель, живет в общественном пространстве, как ребенок живет дома, в семье, где даже самые серьезные проступки могут остаться безнаказанными; то, что он делает, он делает просто для удовольствия, как будто то, что мы делаем в жизни, не всегда безвозвратно, как будто всегда можно «сохраниться» как в компьютерной игре.

В «Восстании масс» Ортега рассказывает историю, которой мы закончим этот очерк о типах массового человека, поскольку она предлагает нам наглядный пример ситуации массового человека и его радикальной дезориентации, а также дает нам один из ключей к пониманию внутренней связи между «Восстанием масс» и другими работами Ортеги. Этот короткий рассказ находится во второй части книги, и там, прямо в первом абзаце Ортега говорит, что иностранцы, посещающие Испанию, часто удивляются тому, что любой прохожий, у которого они спрашивают определенное направление, готов сопровождать их до того места, куда они хотят отправиться. Ортега недоумевает: неужели мой земляк, щедро предложивший помощь иностранцу, действительно хотел куда-то с ним поехать, чтобы показать это место? И он с иронией заключает: у меня такое ощущение, что мои соотечественники выходят посмотреть, смогут ли они найти иностранцев, с которыми можно было бы пойти. Это вполне типичная ситуация массового человека: он идет, потому что невозможно всегда оставаться неподвижным, и человеческая жизнь должна по своей природе выполнять какую-то задачу, но он идет, не зная, куда идет. Знать, куда нужно идти, — это «сознание приказа». А те, у кого есть такая совесть, согласно Ортеге, принадлежат к «избранному меньшинству», то есть, к элите.

Итак, мы видим, что истоки происхождения массового человека в ранних феноменологических работах Ортеги связаны с сопоставлением европейского и римского права как базиса социальной организации современного общества. Европейское право исторически уделяло внимание личности и ее независимости от государственной власти, и это то, что Ортега считает фундаментом для генезиса либеральной мысли. Римское право, напротив, привилегировало индивидуума как абстрактную сущность, т. е. с единственной точки зрения его равенства перед законом и, следовательно, перед всеми другими. Для Ортеги «общественное существование» всегда означает анонимность, т. е. необходимость выполнения задач и выполнения обязанностей, которые не исходят из истоков собственного «я». В этом нетрудно увидеть предпосылки для культивирования неподлинной жизни.

Неподлинная жизнь в философии Ортеги иллюстрируется четырьмя социально-психологическими типами массового человека: это избалованный ребенок, довольный господинчик (Señorito satisfecho), варвар и эксперт. Эти четыре типа считают своей собственностью то, что явилось результатом беспрецедентного исторического усилия, которое Ортега называет «историческим уровнем» нашего времени. Наихудший из этих типов – Señorito satisfecho, довольный господинчик. В нем проявляется особая форма «унижения» — слово Ортеги по-испански звучит как envilecimiento (эмбилесимьенту, в русском языке наиболее близкое по значению слово – пресмыкаться), — которое состоит в неверности человека своему призванию и желании остаться пребывать в этой неверности.

Список литературы

  1. Гайденко П.П. Хосе Ортега-и-Гассет и его «Восстание масс» // Вопросы философии. 1989. - № 4. - С. 155 - 168.
  2. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга первая. Общее введение в чистую феноменологию. М.: Академический Проект, 2009. — 489 с.
  3. Ортега-и-Гассет X. Тема нашего времени// Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? Пер.с исп. -М.: Наука, 1991.
  4. Ортега-и-Гассет X. Вокруг Галилея (схема кризисов) // Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. Пер.с исп. / Сост., предисл. и общ. ред. А.М. Руткевича. 2-е изд. - М.: Изд-во «Весь Мир», 2000. - 700 с.
  5. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс: сб./ пер. с исп. М.: АСТ, 2002. 509 с.
  6. Ортега-и-Гассет Х. Размышления о Дон Кихоте. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1997. 332 с. URL:  http://www.lib.ru/FILOSOF/ORTEGA/ortega05.txt (дата доступа: 02.05.2023)
  7. Ортега-и-Гассет X. Социализм и аристократия // Ортега-и-Гассет X. Избранные труды: Пер. с исп./ Сост., предисл. и общ. ред. A.M. Руткевича. 2-е изд. — М.: Издательство «Весь Мир» 2000.—704с.
  8. Ортега-и-Гассет, Х. Человек и Люди. М.: Изд-во ШВК, 2010. - стр. 139–326. URL: https://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/gas_chel/ (дата доступа: 02.05.2023)
  9. Ортега-и-Гассет X. Что происходит в мире? // Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. Пер.с исп. / Сост., предисл. и общ. ред. А.М. Руткевича. 2-е изд. - М.: Изд-во «Весь Мир», 2000. - 700 с.
  10. Руткевич А. М. Социальная философия Мадридской школы / А. М. Руткевич. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. – 176 с.
  11. Сан-Мартин, Х. Феноменология Хосе Ортеги-и-Гассета: критика современного исторического развития. // Размышления в тени Ортеги-и-Гассета. Перевод с исп. А.Д. Рокотова. М.: Новый путь. – 2005. – с. 172 с. - стр. 17–60.