ЗАБОТА О ДРУГИХ КАК ИНТЕНЦИЯ СОЗДАНИЯ ФИЛОСОФСКОГО ДИСКУРСА Черданцева И.В., Хорошавин А.Е., Серединский П.М.

УДК 101.1/101.9

ББК 87.0

ЗАБОТА О ДРУГИХ КАК ИНТЕНЦИЯ СОЗДАНИЯ ФИЛОСОФСКОГО ДИСКУРСА

Черданцева И.В., Хорошавин А.Е., Серединский П.М.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Заведующий кафедрой философии и политологии, доктор философских наук

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Магистрант 1 курса  по направлению подготовки «Философия»

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Магистрант 1 курса  по направлению подготовки «Философия»

Среди всех универсальных видов духовных упражнений, практикующихся в античных, индийских, китайских философских школах и способствующих преобразованию и усовершенствованию жизни человека, можно выделить с нашей точки зрения самый универсальный вид – так называемую «заботу о других».  Очевидно, что без этого вида упражнений существование любой школы бессмысленно, причем формы общения учителя и ученика могут быть разными. Так, древнегреческие мыслители чаще использовали риторические приемы: «античные философы практиковали разного рода врачевание души, упражняясь в рассуждениях и речах, заключающих в себе побуждение, порицание, утешение или наставление» [3, с. 234]. Индийские философы, напротив, основное внимание уделяли передаче своим ученикам определенных техник медитаций. Дзэн-буддисты же, в связи с проповедуемой ими концепцией «внезапного просветления», допускали и зачастую поощряли применение метода «палки и крика» в отношении своих подопечных. Все эти формы служили одной цели – открывать ученику путь к достижению мудрости.

Впрочем, философы старались позаботиться не только о своих непосредственных учениках, но и обо всех людях. Так, в китайской философии была распространена идея о том, что «внутренняя мудрость» должна сочетаться с «внешней царственностью», и главный долг философа – не только помогать своим ученикам, но и управлять государством, делая жизнь в Поднебесной более спокойной и гармоничной. В этом китайские мыслители походили на Платона, который считал, что философ, достигнув определенного возраста и приобретя знания и жизненный опыт, должен занять правящую должность в государстве. Конечно, такое представление о философе как о правителе разделяют отнюдь не все философские направления. Однако стремление повлиять на социум в целом и приблизить людей к мудрости свойственно каждому философу в той или иной мере. Это стремление служит одной из причин создания дискурса любыми философами, поэтому забота о других в плане любви к дальнему характерна для всех мыслителей.

Но забота о других для философов, сосредоточенных на создании дискурса, проявляется не только в плане любви к дальнему, но и в плане любви к ближнему, поскольку профессиональный философ, как правило, не только пишет философские тексты и ведет устные беседы, но и является преподавателем философии, который не может не заботиться о том, чтобы научить своих студентов тому, что знает сам.

И.А. Михайлов, изучая ранний период творчества М. Хайдеггера в монографии «Ранний Хайдеггер: между феноменологией и философией жизни», наряду с анализом пути М. Хайдеггера как создателя «Бытия и времени», проводит исследование преподавательского пути М. Хайдеггера в 1918-1923 годах и показывает, насколько органично для немецкого мыслителя проявление любви и уважения к своим ученикам, лежащих в основе заботы о других.

И.А. Михайлов в своей работе приводит воспоминания В. Бимеля о М. Хайдеггере как о выдающемся преподавателе, делающем все для того, чтобы тотально погрузить своих студентов в процесс философствования. «Если речь шла о тексте, по поводу которого уже была сформулирована позиция в опубликованных трудах Хайдеггера, нам не позволялось цитировать ни одно из таких истолкований – Хайдеггер желал слышать не то, что он сам писал об этом, но то, что мы были в состоянии сами вычитать из текста. Поэтому семинары никогда не были лекциями под видами семинаров, но непосредственной работой над текстами. Бывало, за один семестр нам удавалось прочесть лишь две или три страницы какого-нибудь философа… Однако этими страницами, тщательно Хайдеггером подобранными, ему удавалось настолько полно перенести нас в мышление того или иного мыслителя, что мы узнавали больше, чем за время многолетней учебы. Причем не только о том философе, но и о времени, в котором тот находился… Подготовка к следующему занятию занимала, по сути, всю неделю, и все другие семинары и лекции как бы сами по себе отступали на второй план… Удивительным было то, с каким участием Хайдеггер следил за становлением каждого участника семинара на протяжении десятилетий, как никто не исчезал из его памяти, когда много лет спустя о нем вдруг заходила речь» [8, с. 202].

При этом следует отметить, что «Хайдеггер готовил семинарские занятия с большим тщанием. Он ничего не оставлял на «инспирацию» или «озарение», но внимательно продумывал линию мысли, которой предстояло следовать» [8, с. 202]. И.А. Михайлов обращает внимание на следующие строки из письма М. Хайдеггера к К. Ясперсу от 14 июля 1923 года: «Вы знаете, я никогда не позволяю читать рефераты – только дискуссия, причем не дикая – на импровизации и диалектические игры я не поддаюсь – все это требует подготовки, то есть интенсивных занятий теми или иными вещами, которые и вполовину не настолько удобны, нежели написание одной книги» [8, с. 203]. Мы можем видеть, насколько важным считал для себя М. Хайдеггер качество процесса подготовки к лекциям и семинарам, прямым образом влияющее на глубину его философского общения со своими учениками, а значит, и на реализацию его заботы о других.

С нашей точки зрения, на основе анализа раннего периода творчества Мартина Хайдеггера, И.А. Михайлову удалось очень ярко продемонстрировать естественность и органичность духовного упражнения «забота о других», возникающего на основе любви к ближнему, для творцов философских дискурсов. Философы, выражающие себя в дискурсивной сфере и преподавательской деятельности, не могут не ставить перед собой цель – сделать все от них зависящее для того, чтобы студенты смогли пережить ситуацию подлинного философствования.

Не все философы являются преподавателями, однако все философы так или иначе создают философский дискурс. Вопрошание является таким универсальным духовным упражнением, которое можно считать началом любого дискурса, претендующего на звание философского. «Заботу о других» также, с нашей точки зрения, можно отнести к подобным упражнениям, так как она выступает в качестве одной из ведущих интенций создания философского дискурса.

Все философы, как бы тщательно некоторые из них не пытались это скрыть и забыть, стремятся к тотальному преобразованию реальности и, самое главное, человеческих душ, её населяющих. Будь то стремление кардинально изменить социум или желание просто передать свое учение, общая тенденция сохраняется. Даже даосские мыслители, самые ярые приверженцы политики невмешательства, практически с первых строк своих трактатов начинают рассуждать о том, что нужно делать или не делать, чтобы в Поднебесной царили спокойствие и естественный порядок. В конце концов, создание философского дискурса всегда несёт в себе претензию на просвещение и изменение читателя. Или, лучше сказать, собеседника? Все философы в этом аспекте являются учениками Сократа, все они хотят поделиться любовью к мудрости, все они предлагают людям начать думать своим умом. «Sapere aude! — имей мужество использовать свой собственный разум!», – говорит  нам Иммануил Кант. «Нам не нужны ваши деньги, нам нужны ваши умы и души», – поистине гимн всех философов.

Однако эта интенция, эта «забота о других», бывшая некогда одной из величайших добродетелей, теперь заслоняет взор философов, становясь единственной духовной практикой, помимо вопрошания. Философ заменяет вопросы «Кто я?» и «Что такое мир?» на вопрос «Какими должны быть мир и люди, его населяющие?». В погоне за дискурсом философ забывает, для кого он в первую очередь этот дискурс создает. А создает он его в первую очередь для самого себя. Как потрясающе наивно стремиться к преобразованию реальности и других, не позаботившись о себе самом!

Пожалуй, одной из самых ярких работ, демонстрирующих заботу философа о самом себе, является труд Марка Аврелия «Наедине с собой», в котором римский император постоянно напоминает самому себе о том, что значит быть философом, как стать «безразличным к безразличным вещам», как привести свой индивидуальный разум к согласию с Природой как всеобщим разумом, как изменить свой образ жизни и свою систему ценностей.

Впрочем, и самый яркий представитель и учитель всех философов, по-настоящему заботящихся о других, Сократ, тоже постоянно призывал людей заботиться о самих себе. «О, лучший из мужей, гражданин  города Афин, величайшего из городов и больше всех прославленного за мудрость и силу, не стыдно ли тебе, что ты заботишься о деньгах, чтобы их у тебя было как можно больше, о славе и о почестях, а о разумности, об истине и о душе своей, чтобы она была как можно лучше, не заботишься и не помышляешь?» [9, с. 83-84].

Для индийских и китайских философов забота о себе является основой их деятельности, более того, даосские мыслители с самого начала доводят её до кажущегося абсурдным принципа «каждый сам за себя», который высказывает один из первых даосов-отшельников Ян Чжу. При этом интересно то, что этот на первый взгляд эгоистический принцип для Ян Чжу – это не только способ самосохранения индивида, это, как не парадоксально, способ сохранения социума. «Древние не отдали бы волоса, если бы, нанеся ему вред, они смогли принести выгоду Поднебесной. Если бы им предложили взять в руки управление Поднебесной, они бы не взяли его. Если каждый откажется выдернуть даже один волосок и каждый откажется взять Поднебесную как награду, в Поднебесной будет идеальный порядок» [13, с. 85]. Как видим, забота о себе, возведенная в максимальную степень, становиться заботой о других.

Мишель Фуко также старается напомнить современным философам о заботе о себе, называемой им «культура себя» или «искусство себя», которая является набором «продуманных и добровольных практик, посредством которых люди не просто устанавливают для себя правила поведения, но стараются изменить самих себя, преобразовать себя в собственном особом бытии и сделать из своей жизни произведение, несущее в себе определенные эстетические ценности и отвечающее определенным критериям стиля» [12, с. 17]. Это «некоторые процедуры, существующие, безусловно, в любой цивилизации, предлагаемые или предписываемые индивидам для закрепления их самоидентичности, ее поддержания или изменения; и возможные благодаря отношениям владения собой или познания себя» [14].

Как мы видим, забота о себе, являясь ответом на вопрос «Кто я?», требует своего выражения не только в дискурсе, но и в изменении и преображении самого философа, то есть, требует практики всех шести выделенных П. Адо универсальных видов духовных упражнений, к которым относятся: 1) аскеза; 2) «“Я”, настоящее и смерть»; 3) «сосредоточение на своем «Я» и исследование совести»; 4) «распространение «Я» в универсуме»; 5) «взгляд свысока»; 6) «забота о других». Однако любой философский дискурс непосредственно связан только с тремя видами универсальных упражнений (к которым относятся  «взгляд свысока», «сосредоточение на своем «Я» и исследование совести» и «забота о других»), и подлинная забота о себе для философа, сосредоточенного лишь на создании дискурса, не осуществляется в должной мере.

В заключение хотелось бы отметить, что если забота о других всегда присутствует в жизни философа как интенция создания дискурса, возможно и не до конца им осознаваемая, а «взгляд свысока» также естественен для любого философа как основание и результат пересмотра обыденной картины мира, то вид универсальных упражнений «сосредоточение человека на своем «Я» и исследование совести» уходит на периферию вследствие того, что философ постепенно забывает о самом себе, переключая внимание с заботы о себе на заботу о других. Возможно, именно поэтому забота о других становится неэффективной и философ остается неуслышанным другими людьми и неинтересным для них.

Библиографический список

1. Адо, П. Духовные упражнения и античная философия / П. Адо. – М., Спб.: Изд-во «Степной ветер», ИД «Коло», 2005. – 448 с.
2. Адо, П. Философия как способ жить: Беседы с Жанни Карлие и Арнольдом И. Дэвидсоном / П. Адо. – М., Спб.: Изд-во «Степной ветер», ИД «Коло», 2005. – 288 с.
3. Адо, П. Что такое античная философия? / П. Адо. – М.: Изд-во гуманитар. лит., 1999. – 318 с.
4. Буддизм. Четыре благородных истины: сб. / сост. Я Боцман. – Харьков: Фолио, 1999. – 989 с.
5. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т.1. – М.: Мысль, 1972. – 363 с.
6. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т.2. – М.: Мысль, 1973. – 374 с.
7. Древнеримская философия. От Эпиктета до Марка Аврелия: Сочинения. – Харьков: Фолио; М.: ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1999. – 832 с.
8. Михайлов, И.А. Ранний Хайдеггер: Между феноменологией и философией жизни / И.А. Михайлов. – М.: «Прогресс-Традиция» / «Дом интеллектуальной книги», 1999. – 284 с.
9. Платон. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 1 / Платон. – М.: Мысль, 1990. – 860 с.
10. Радхакришнан, С. Индийская философия. Т. 1 / С. Радхакришнан. – М.: «Миф», 1993. – 624 с.
11. Радхакришнан, С. Индийская философия. Т. 2 / С. Радхакришнан. – М.: «Миф», 1993. – 732 с.
12. Фуко, М. История сексуальности – III. Забота о себе / М. Фуко. –   Киев; М.: Издательство «Дух и литера»; Издательство «Грунт»; издательство «Рефл-бук», 1998. – 282 с.
13. Фэн, Ю-лань. Краткая история китайской философии / Ю-лань Фэн. – СПб.: Евразия, 1994. – 373 с.
14. Хоружий, С. Последний проект Фуко / C. Хоружий. – Электр. дан. - М., 2010. Режим доступа: https://libking.ru/books/sci-/sci-philosophy/345664-sergey-horuzhiy-posledniy-proekt-fuko.html (дата обращения: 15.04.2023)
15. Чаттерджи, С. Индийская философия / С. Чаттерджи, Д. Датта. – М: Селена, 1994. - 416 с.
16. Черданцева, И.В. Пролегомены к пониманию человека в философии / И.В. Черданцева. – Барнаул: Изд-во «Концепт», 2014. – 166 c.