СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ УНИВЕРСИТЕТСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ Черданцева И.В., Розина Г.А.

УДК 37.01

ББК 74.58

Черданцева И.В., Розина Г.А.

СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ УНИВЕРСИТЕТСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Заведующая кафедрой философии и политологии, доктор философских наук

Старший преподаватель кафедры философии и политологии

В XX веке дискуссия о роли и назначении университета, начатая Дж. Ньюменом, получила свое продолжение в трудах Т. Веблена, А. Флекснера, Х.Ортега-и-Гассета, Ю. Хабермаса, Дж. Дьюи, Б. Ридингса др. Позиции данных авторов исходят из того, что классическое образование оказывается больше не в состоянии готовить специалистов, востребованных современным обществом. Более того, многие философы, ученые, теоретики и практики образования заговорили о смерти западного университета.

«Сегодня университет – это институт, находящий в руинах, утративший свой исторический статус» [7, с. 37] – так отзывается о состоянии современного университета канадский ученый Б. Ридингс, в попытке осмыслить его миссию.

По мнению Б. Ридингса, руины университетского образования обусловлены крахом его национально-культурной миссии. Но автор уточняет что, как социальный институт, обладающий огромным адаптационным потенциалом, университет способен обрести себя заново. Обитать на руинах университета — «значит пытаться делать все возможное, одновременно отводя место тому, появление чего мы не можем предугадать» [7, с. 277].

В этой связи, у общества должно прийти понимание сложности и историчности пространства, в котором мы сейчас находимся, называемый Б. Ридингсом «институциональный прагматизм» должен стать основополагающим принципом в современную эпоху. Это означает, что «университет теряет потребность в трансцендентальном обосновании своей функции. Для своего функционирования ему не нужен великий нарратив культуры. Будучи бюрократическим институтом совершенства он способен инкорпорировать бесконечное внутреннее разнообразие, не требуя объединения множества различных идиом в идеологическое целое» [7, с. 256].

Для М. Вебера [3], который одним из первых проанализировал природу и формы организационных процессов деятельности университета, бюрократическая организация превосходит все другие организационные структуры за счет развитого администрирования и властно-иерархических отношений. По мнению автора свидетельством бюрократизации университета является желание высших должностных лиц увеличить эффективность и производительность труда ученых и преподавателей. При этом ресурсы, которые являются показателем власти и привилегий, университеты, являющиеся типичной бюрократией, концентрируют на вершине иерархии.

Иными словами, бюрократизация университетского образования является тенденцией, предпосылки которой были обозначены уже К. Ясперсом в первой половине XX века в феномене «институции университета, ослабляющей его идею» [10].

Таким образом, несостоятельность университета как социального института в его прежней классической версии уже несет в себе шанс на его радикальное преобразование. В условиях динамичности, гибкости и неоднородности информационных потоков университетское образование от единства системы переходит к открытому образовательному пространству. Образовательные траектории становятся подчинены принципам «образования для всех» и «образования на протяжении всей жизни». Непрерывность образовательного процесса меняет ориентацию образования с предметного характера на овладение технологией познания.

Классические формы образования по мнению А.А. Воиновой [4] постепенно могут превратиться в образовательные курсы, транслируя идею образования в течение жизни. Сегодня такая практика закреплена в пилотном проекте концепции обучения будущего Стэндфордского университета.

Институциональный прагматизм подкрепляется процессом коммерциализации образования и научных исследований, протекающих в университетских стенах, когда образование рассматривается как товар или услуга и обретает денежную стоимость [9]. Превращение университета в предпринимательскую организацию многие современные исследователи связывают с поиском «третьей миссии» в дополнение к классическим задачам университета, обозначенным В. Гумбольдтом. Существенным отличием предпринимательского университета является его ориентация на бизнес и государство, в результате чего закрепляются новые формы общественных отношений.

Из устоявшейся типологии университетов, предложенной Й. Виссемой, рассматривающего эволюцию моделей Университета 1.0 к Университету 3.0 через социокультурные изменения, обусловленные переходом общества от доиндустриального к постиндустриальному (информационному) этапу, российские исследователи В.С. Ефимов и А.В. Лаптева [5,6] вывели свою концептуальную модель, выходящую за пределы предложенной автором типологии появлением наряду с университетом «третьего поколения» университета «4.0 – Когнитивный».

Основываясь на подходе В.С. Ефимова и А.В. Лаптевой, современный этап развития университета определяется типом «Университет 3.0», являющимся родовым понятием предпринимательского и инновационного университетов. Университет четвертого поколения «4.0» представляет собой в данной типологии лишь прогнозируемый конструкт, так как социокультурные условия его бытия находится на стадии своего формирования. Еще раз подчеркнем, что «профессия как устойчивая сборка компетенций» [6] уходит в прошлое. Постиндустриальная культура требует развитой системы коммуникаций. Перед университетом стоит задача «развертывания проектной работы и создания новых практик с возможностью построения индивидуальных образовательных траекторий» [6].

Вызывает озабоченность то, что эпоха постмодерна, как внешнее условие университетской среды, определяет отказ от универсалий, а внутри университета существует фундаментальное противоречие между прагматическими стремлениями и идеальным смыслом. Из-за внутреннего конфликта основных дискурсов и потери фундаментальных оснований современный университет обречен на неопределенность своего существования.

В век информационных технологий под неопределенностью все чаще понимается понимается мера информации, это «невозможность применения понятий устоявшейся теории для описания новых явлений» [6]. Неопределенность, по признанию многих ученых, является объективной формой существования реальности.

 Именно через неопределенность Р. Барнетт, констатирующий смерть западного университета, предлагает осмыслить современный университет как место, где эта неопределенность через многочисленные формы познания рождается и, одновременно с этим, создаются условия для ее понимания и преодоления. Основаниями современного университета, в соответствии с концепцией Р. Барнетта, являются «критическая междисциплинарность; целевая рефлексия; коллективный самоанализ; подвижные границы; ангажированность; коммуникативная терпимость» [1].

Подвижность университетских границ является специфической чертой современного университета, на которую прямо или косвенно указывают многие современные концепции университетского образования. В концепции Р. Барнетта эта специфика обусловлена «сверхсложностью» современного мира, когда нет ничего фиксированного, все теории постоянно подвергаются сомнению и проверяются. Подвижность границ определяется через коммуникационную сферу, которая кроме того связывает и пронизывает все основания современного университета. Университет «должен взаимодействовать со всеми общностями по разным причинам...должен давать возможность высказаться самым различным голосам» [1]. Таким образом, в условиях хрупкости, неопределенности и сверхсложности мира главным руководящим принципом университета должна стать «коллективная самоирония», как способность в позитивном ключе обсудить любые вопросы, касающиеся деятельности университета.

В последнее десятилетие мы активно говорим о цифровизации как о вариативной модели поиска оптимального соотношения цифровых технологий и человеческого капитала. Изменение привычных экономических связей и моделей оказания социальных услуг, лежащих в основе глобальных социально-экономических преобразований, меняет образ жизни людей, объединяя их в формате единого цифрового пространства. Университетское образование, которое всегда было в авангарде социокультурных изменений, не может оказаться в стороне от этого процесса. Включение в образовательный процесс информационных технологий и создание онлайн-курсов, которые еще недавно казались далекой перспективой, сегодня определяют направление развития университета [8].

Понятие «цифровизации» относится к категориальному аппарату четвертой промышленной революции, которая в западных странах явила себя под названием «Индустрия 4.0».

С понятием «Индустрия 4.0» коррелирует модель «Университет 4.0», предложенная В.С. Ефимовым и А.В. Лаптевой. Исследователи утверждают, что виртуальные объекты и виртуальные действительности, которые ранее были «параллельной» формой реальности, в современном мире приобретают «самоценный, самодостаточный характер, то есть становятся полноценными формами реализации деятельности, существования общества, самореализации человека» [5]. Университет становится инфраструктурной площадкой коммуникативной среды широкого спектра поисковых активностей (исследовательских, проектных и др.) и пересечения множества сетей (информационных, социальных и др.) не только для внутренних субъектов, но и для множества внешних агентов. В условиях подобного информационного хаоса необходима особая культура - «культура воли, то есть концентрации, фокусировки деятельности, удержания смыслов и замыслов, критической фильтрации информации и коммуникаций» [6].

Если говорить о культурной миссии университета в современном обществе, то исследователями данного вопроса предпринимаются попытки ее отыскать и сформулировать, но многочисленность возможных трактовок новой идеи университета свидетельствует о том, что она (миссия) потеряна вместе с самим университетом. Об этом говорят, например Р. Барнетт и Б. Ридингс. И если Р. Барнетт все-таки определяет миссию высшего образования как «спровоцировать неопределенность в умах и бытии студентов и обучить их плодотворно жить с ней» [1], используя при этом интегрирующие возможности университета, то Б. Ридингс говорит о полной потере университетом своей общественной миссии. По его словам, современные университеты «обслуживают корпоративную идеологию совершенства, у которого нет внешнего референта» [7].

По нашему мнению, основываясь на эволюции культурной миссии университетов разных поколений, акцент должен был сделан на интегрирующих возможностях университета как социального института с многовековой историей. Именно на этом настаивают авторы концепции когнитивного университета. По мнению И.В. Брылиной, в университете будущего по-прежнему останутся актуальными интеллектуальная, образовательная и социальная миссии, а адаптивный потенциал будет осуществляться «через изменчивость его критериальных оснований, а именно, смену стилей мышления, форм знания, подходов и методов познания, типов научной рациональности, концепций и критериев истины» [2]. В университете будущего будет найдет баланс между инновацией и традицией, прагматизмом и выражающим идеальный смысл либерализмом.

Таким образом, проведенное исследование позволило выделить следующие современные тенденции университетского образования:

1.  «образование в течение всей жизни» с возможностью построения индивидуальных образовательных траекторий, что влечет за собой переориентацию образования с предметного характера на овладение технологией познания;
2. сетевой характер обучения: отсутствие четко оформленных социальных рамок и институциональных границ университета;
3. коммерциализация образования и научных исследований;
4. социальная открытость – подвижная внешняя среда со множеством контактов;
5. свободная коммуникация на принципах коллективной самоиронии;
6. институциональный  прагматизм;
7. бюрократизация университетского управления;
8. целевая рефлексия;
9. цифровизация.

Список литературы:

1. Барнетт, Р. Осмысление университета // Alma Mater. Вестник высшей школы. -2008. - № 6. - С. 46-56.
2. Брылина, И. В. Социокультурные условия формирования новой модели современного университета: дис. докт. фил. наук. – Кызыл, 2019. - 281 с.
3. Вебер, М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 808 с.
4. Воинова, А.А. Университет в фокусе социокультурных трансформаций современного общества: дис. канд. фил. наук. – Москва, 2019. - 204 с.
5. Ефимов, В.С., Лаптева, А.В. Фазовые трансформации и будущее университетов: философско-методологический анализ // Университетское управление: практика и анализ. -2016. - № 106 (6). - С. 146-151.
6. Ефимов, В.С., Лаптева, А.В. Университет 4.0: философско-методологический анализ // Университетское управление: практика и анализ. – 2017. - Том 21. № 1. - С. 16-29.
7. Ридингс, Б. Университет в руинах. - М.: ГУ ВШЭ, 2010. - 304 с.
8. Розина, Г.А., Сучкова, Л.И. Компетентностно-ориентированная модель управления качеством образовательного процесса в цифровом университете. - Ползуновский альманах. - 2021. - № 4. - С. 93-95.
9. Черданцева, И.В., Розина, Г.А. Коммодификация университетского образования в контексте современных тенденций информационного общества. - Культура и антикультура. - Тюмень, 2022. - С. 331-337.
10. Ясперс, К. Идея университета. - Минск: БГУ, 2006. - 159 с.