МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ПОРЯДКА В ФИЛОСОФИИ Ф.ХАЙЕКА Черданцева И.В., Черных Е.М.

УДК 124.1

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ПОРЯДКА В ФИЛОСОФИИ Ф.ХАЙЕКА

Черданцева И.В., Черных Е.М.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет». 

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Заведующая кафедрой социальной философии, онтологии и теории познания, доктор философских наук

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет». 

Адрес: 656049, Россия. г. Барнаул. пр-т Ленина, 61а

Магистрант II курса по направлению «Философия» Алтайского государственного университета

Аннотация. В статье рассматриваются методологические подходы, определившие своеобразие концепции социального порядка Ф.Хайека. В качестве таковых выявляются следующие: видение основной задачи науки не в установлении всех фактов, а в конструировании гипотетических моделей; изучение социального порядка как сущностно сложного явления методом абстрагирования и моделирования; преодоление отраслевой специализации знания созданием единой социальной теории, изучающей социальный порядок, исходя из допущения о неведении всех фактов, обусловливающих его создание. Сложный характер явления порядка проявляется, с одной стороны, в том, что предметом изучения являются не сами элементы порядка, но отношения между ними. В контексте исследования, это означает невозможность использования количественных, наряду с прочими естественно-научными методами; в изучении сложных феноменов они безрезультатны. С другой стороны, порядок, понимаемый как взаимосвязь, не дан исследователю эмпирически, в качестве доступного для наблюдения объекта реальности. Отсюда следует другая его особенность, а именно абстрактный характер явления порядка, обусловливающая выбор в качестве методов его исследования абстрагирование и гипотетическое моделирование. 

Ключевые слова: роль науки, социальная теория порядка, порядок как сущностно сложное явление, методы исследования порядка, абстрагирование, моделирование, выдвижение гипотез.

STUDIES OF METHODOLOGICAL PROBLEMS OF SOCIAL ORDER IN HAYEK’S PHILOSOPHY 

Cherdanceva I.V., Chernykh E.M.

The Altay State University. 656049, Russia, Barnaul, 61A, Lenin Avenue

    Abstract. In this article, methodological approaches determined specifics of Hayek’s concept of a social order are studied. They are the following: he thinks that the major purpose of science is not in determining of all facts, but in the constructing of hypothetical models; studying of a social order as a concept-complex phenomenon by abstraction and hypothetical modeling; overcoming of compartmentalization of knowledge by developing of a social theory which studies a social order based on the assumption that knowledge of all facts at the time of its inception is not feasible. Th complexity of the nature of a social order is represented by the fact that the subject of studies is not its elements, but their relations. In the context of the research, it means that the quantitative and methods of natural science cannot be used. In the research of complex phenomena, they do not bare results. On the other hand, an order understood as a totality of relations is not given to a researcher empirically in the form of an object of reality suitable for observation. Thus, we encounter another characteristic such as an abstract nature of a phenomenon of order which determines the selection of methods of abstraction and hypothetical modeling as primary research tools.

    Keywords: purpose of science, social order theory, order as concept-complex phenomenon, methods of studies of social order, abstraction, modeling, proposing hypothesis.

Первоначально, методологические проблемы, связанные с исследованием спонтанно возникающих общественных явлений как особого класса явлений, ставятся Ф.Хайеком в статье «Факты общественных наук» (1942). Уже в этой работе, не называя такие явления сложными, этот термин он заимствует позже, он подчеркивает, что они требуют особого методологического подхода. Дело в том, предметом общественных наук в целом могут быть принципиально разные явления. Когда речь идет об изучении количественных или статистических закономерностей общественной жизни, имеет смысл говорить о «естественных науках об обществе», которые в сущности не отличаются от других естественных наук. Собственно общественными науками, по мнению Ф.Хайека, можно считать только те, которые заняты исследованием того особого класса явлений, которые Д.Юм и А.Фергюсон выделяли как «результат человеческих действий, но не человеческого разума» [10, с.28]. Таким образом, все общественные институты, возникшие эволюционным путем, такие как язык, культура, право, рынок и, шире, общество в целом, являются предметом таких подлинных социальных наук и несут в себе определенные методологические трудности. 

Трудность состоит прежде всего в том, что понимать под фактами, которые кладутся в основу любых социальных теорий. Ключевой вопрос состоит в следующем: «даны ли они нам как факты определенного рода, или же мы делаем их таковыми, смотря на них определенным образом?» [6, с.71] Очевидный ответ на этот вопрос для Ф.Хайека состоит в том, что, несмотря на то, что общественные явления обладают определенной физической природой, не она является предметом изучения общественных наук. Для подлинно социальных наук в качестве такового выступают мнения людей о предметах и отношения их с другими людьми и со средой. 

Объекты человеческой деятельности определяются не в терминах принадлежащих им физических свойств, а к мнениям людей по поводу этих объектов: «Такие объекты вообще невозможно определить в физических терминах, потому что здесь нет никакого единого физического свойства, которое должно было бы быть у каждого представителя того или иного класса. Эти понятия есть не просто абстракции вроде тех, которые мы используем в любой естественной науке; они абстрагированы от всех физических свойств вещей как таковых. Короче говоря, в общественных науках вещи — это то, чем считают их люди» [6, с.72]. В этой связи показателен пример денег, которым людьми придается смысл меры стоимости, в противном случае это были бы круглые металлические предметы с оттиском на них. Таким образом, объекты человеческой деятельности в качестве предмета социальных наук — это всегда своего рода мыслительные модели, строящиеся на тех смыслах, которые люди в них вкладывают. 

Отношения людей между собой и с окружающей средой в качестве предмета социальных наук, по мнению Ф.Хайека, подлежат изучению не как определенные физические свойства или качества, но как те значения, которыми эти отношения наделяются в умах действующих людей.  Наделение подобным значением происходит как правило по аналогии с нашим собственным умом. Следовательно, любая интерпретация действий человека представляет собой мыслительную операцию «вписывания» наших наблюдений в те модели, которые уже существуют в нашем собственном уме. 

С этих позиций Ф.Хайеком критикуются те методологические подходы, которые пытаются объяснить социальные феномены как физические явления, знания о которых могут быть получены из наблюдения и опыта. Следствием использования такого подхода в общественных науках он считает, во-первых, историцизм, который допускает трактовку исторического факта как доступного к рамках пространственно-временных координат, а, во-вторых, сциентизм, позволяющий применять методы естественных наук к общественным отношениям: «Социальные комплексы, социальные целостности … никогда не бывают даны в готовом виде в отличие от готовых структур органического (животного или растительного) мира. Они создаются актом конструирования или интерпретации…» [6, с.87]. Подробной критике этих направлений интеллектуальных традиций в осмыслении общественных явлений Ф.Хайек посвящает фундаментальный труд «Конрреволюция науки» (1942). 

Результатом критики некорректного использования методологического потенциала науки стал вывод о том, что единственной возможностью  понимания сложных исторических или общественных целостностей является их мысленное воссоздание или реконструкция, потому что они никогда не бывают непосредственно даны наблюдателю этих явлений. Соответственно задачу социальной теории Ф.Хайек видит в том, чтобы составлять такие целостности, в силу чего она получает название «композитивной». Важный вывод из ее положений заключается в том, что такая социальная теория не выстраивает «законов», понимаемых как определенные эмпирические правила, определяющих поведение объектов на физическом уровне. В этом смысле социальная теория аналогична логике или математике, предоставляющих общие схемы и техники рассуждений, но не опытно проверяемое знание. Следствием того, что такая теория не занимается анализом фактов действительности является то, что ее нельзя верифицировать или фальсифицировать в терминах соответствия фактам реальности, но лишь проверить на непротиворечивость: «…социальные структуры никогда не бывают нам даны как природные единицы, не являются определенными объектами, данными для наблюдения, […] мы никогда не имеем дела с реальностью в ее целостности, но всегда лишь с какой-то выборкой из нее, сделанной с помощью наших моделей»[6,с. 90].

Такое понимание места социальной теории в системе научного знания тесно связано с рефлексией Ф.Хайеком роли науки в обществе в целом. Эта проблема освящается им в книге «Правила и порядок» (1973) и в нобелевской лекции «Претензия знания»(1974). Глубоко ошибочным считает Ф.Хайек представление о науке как о постепенно расширяющейся сфере нашего знания, согласно которому ее дальнейшее развитие приведет к тому, что нам станут известны все факты действительности: «Эта уверенность покоится на неверном понимании задач науки, т.е. на ошибочном представлении, что наука есть метод установления отдельных фактов, и по мере развития техники мы получим возможность устанавливать любые нужные нам факты и соответственно оперировать ими как заблагорассудится»[10, с.34]. 

Такое понимание науки как удостоверения фактов реальности ведет к тому, что в качестве наиболее адекватных методов познания начинают применятся в основном естественно-научные. Во многом это объясняется теми выдающимися результатами, которые были достигнуты в области физических наук: «Успех в исследовании сравнительно простых явлений физического мира, где оказалось возможным устанавливать причинные связи в виде функции небольшого числа переменных, значение которых легко установить, так что в результате стал возможным поразительный прогресс науки и техники, породил иллюзию, что то же самое произойдет в области изучения более сложных явлений»[10, с.35].

Разработка концепции порядка как сущностно сложного явления тесно связана с теми дисциплинами, которые изучали явления сложности и самовозникновения. Прежде всего, речь идет об общей теории систем и синергетике. По свидетельствам самого Ф.Хайека, с момента появления этих направлений научного поиска, он пристально следил за их развитием и изучал их достижения. Людвиг фон Берталанфи, основатель и главный теоретик общей теории систем, кроме того, был венским другом Ф.Хайека, диалог с которым во многом определил теоретические и методологические подходы последнего в исследовании социального порядка. Теория систем занималась тем, что обнаруживала общие черты различных сложных структур, которыми занимались также теория информации и семиотика.  

Для Ф.Хайека важными отличиями сложных явлений от простых явились следующие. Во-первых, представление о таких явлениях мы получаем не их простой совокупности элементов, но их тех связей, которые устанавливаются между ними. Для теории порядка Ф.Хайека это имеет первостепенное значение, так как последний понимается им прежде всего как взаимосвязность и взаимодействие людей. Во-вторых, развитие сложных структур происходит не простым развертыванием причинно-следственных связей во времени, но сложной внутренней динамикой, основанной на обратной связи: «Мне уже приходилось обозначать все это понятием двойной концепции эволюции и социального порядка, позволяющим объяснить устойчивость таких сложных структур не в терминах простой концепции однонаправленного причинно-следственного перехода, но более сложным взаимодействием, которое профессор Дональд Кэмпбелл назвал обратной причинностью» [10, с.480]. В-третьих, такие сложные явления, функционирующие по методу обратной связи, имеют возможность эволюционировать или развиваться во времени. Временной аспект, начиная с ранних экономических исследований, является для Ф.Хайека важнейшей чертой любых социальных порядков. 

Последняя характеристика сущностно сложных явлений, такая как саморазвитие, разрабатывается Ф.Хайеком на основе кибернетических, позже синергетических исследований Г.Николиса и И.Пригожина: «Куда бы мы не взглянули, мы повсюду обнаруживаем эволюционные процессы, ведущие к диверсификации и возрастающей сложности»[10,с.480]. Открытие такой особенности сложных структур, как возможность поддерживать собственное развитие, имело важное методологическое следствие их изучения. 

Прежде всего, стала очевидной окончательная невозможность применения количественных методов для исследования социального порядка как сущностно сложного явления. Какие бы то ни было статистические, аналитические и прочие числовые показатели обнаружили свою безрезультатность в исследовании сложных структур, в частности социального порядка: «Теперь уже нет оснований во что бы то ни стало искать количественные зависимости, оказавшиеся в свое время столь эффективными при установлении связей между двумя-тремя переменными: они не слишком полезны при интерпретации самовоспроизводящихся структур, существующих только благодаря присущей им способности поддерживать себя. […] Численные измерения могут представлять интерес только для истории. […] На практике эти величины почти ничего не говорят нам о функциях системы»[10, с.480-481]. 

Другим следствием, тесно связанным с первым, поставившим непреодолимое препятствие на пути использования физических методов, стало все та же упоминавшаяся ранее неспособность науки устанавливать всю совокупность фактов реальности: «… наука, столь успешно научившаяся объяснять и предсказывать отдельные события в случае сравнительно простых явлений (или там, где удается приблизительно изолировать сравнительно простые «закрытые» системы), при попытке применить свои теории к очень сложным явлениям наталкивается на тот же барьер в виде незнания фактов» [10,с.35].

Следовательно, поскольку социальный порядок выступает как сложное и саморазвивающееся явление, все данные о котором не могут быть собраны и количественно измерены, то единственно доступными исследователю методами его адекватного исследования выступают абстрагирование и моделирование. 

Действенность и результативность такой методологии обосновывается Ф.Хайеком исходя из самой природы явления социального порядка. Поскольку для Ф.Хайека порядок — это прежде всего взаимосвязь и взаимоотношение элементов, а связи или отношения как таковые представляют собой абстракции, то порядок может быть изучен только путем умозрительного конструирования абстрактных моделей. 

В значительной степени такой подход объясняется тем, что явление социального порядка никогда не дано нам эмпирически, в качестве доступного для наблюдения объекта реальности, в отличие от органических сложных структур физического мира: «Сравнительно конкретный характер порядка организмов проявляется в том, что их существование в качестве явно различимой целостности воспринимается нашими органами чувств, тогда как абстрактный характер социальных структур может быть воспроизведен только умозрительно» [10, с.71]. Следовательно, основная исследовательская трудность состоит в том, что такой порядок имеет абстрактный характер, недоступен для непосредственного наблюдения и может быть обнаружен только силой интеллекта: «Стихийным порядкам не обязательно быть абстрактными, но они часто состоят из систем абстрактных отношений между элементами, которые также определяются только абстрактными свойствами, и, по этой причине недоступны для интуитивного постижения и могут быть осознаны только на основе объясняющей их теории»[10, с.57]. 

Единственно возможной теорией, которая способна объяснить существование сущностно сложного явления социального порядка Ф.Хайек считал теорию порядка в целом. Существование такой теории способствовало бы преодолению специализации знания, пагубным следствием которой он считал невозможность комплексного изучения междисциплинарной по сути проблемы социального порядка. Необходимость социальной теории он считал обоснованной уже в силу того, что существует такой предмет ее изучения как те социальные феномены, которые в ходе спонтанного взаимодействия: «Социальная теория начинается — и ее предмет существует только в силу — открытия, что существуют упорядоченные структуры, являющиеся результатом действия многих людей,  но при этом не созданные по чьему-либо замыслу»[10, с.55].

Критическое понимание возможностей науки, состоящее в признании невозможности собирать воедино все знание, относящееся к социальному порядку, должно способствовать выработке адекватной предмету исследования методологии. Прежде всего это означает отказ от каких-либо количественных, естественно-научных методов, результаты применения которых можно верифицировать или фальсифицировать ссылкой на опытные данные, а сосредоточение на методах абстрактного моделирования возможных системных и структурных схем социального порядка: «Полезная роль науки заключается в понимании общей природы стихийного порядка, а не в знании частностей конкретных ситуаций, которого она не имеет и иметь не может. […] Поскольку все события в любой части такого порядка взаимозависимы и у такого рода абстрактного порядка нет периодически повторяющихся конкретных частей, которые можно было бы опознавать по неким индивидуальным свойствам, попытки с помощью наблюдения выявить какие-то закономерности заведомо обречены на неудачу. Единственная теория, которая может претендовать на статус научной, — это теория порядка в целом; такую теорию (хотя она, конечно, должна быть проверена на фактах) нельзя вывести индуктивным методом из наблюдения, а можно создать только путем конструирования мысленных моделей на основе наблюдаемых элементов»[10, с.82].

Следует отметить, что именно в моделировании сценариев, отличных от действительного положения вещей, Ф.Хайек видел ценность науки. На его взгляд, наука должна заниматься не столько тем, что существует, сколько тем, что могло бы существовать. В таком понимании ценности науки заметно влияние другого венского друга Ф.Хайека философа Карла Поппера, который также понимал прирост знания как выдвижение гипотез, основная ценность которых состоит в том, что их можно не столько верифицировать, сколько фальсифицировать, расширив таким образом горизонты сферы знания: «Научная теория должна отвечать на вопрос: что случится, если некоторые условия окажутся не такими, как в прошлом? Задача науки не в накоплении отдельных фактов, а в выдвижении гипотез, способных выдержать систематические попытки их опровергнуть» [10, с.36].

Следовательно, ценность социальной науки в целом и социальной теории порядка в частности состоит не в констатации существующего положения вещей, а в предложении возможных вариантов развития событий: «Плодотворная социальная наука должна преимущественно заниматься исследованием несуществующего: конструировать гипотетические модели возможных миров, которые могли бы существовать при изменении некоторых условий»[10, с.36]. 

Из такого понимания задач социальной науки неизбежно следуют определенные ограничения применения того знания, которое мы получим с ее помощью. Речь идет прежде всего о возможностях использовать полученное знание в целях управления существующим социальным порядком, его контроля, а также предвидения результатов его будущего развития. 

В отношение всех этих возможностей сознательного управления стихийными силами социального порядка Ф.Хайек не просто признает их ограниченный характер, но настаивает на такой ограниченности. 

Поскольку нам не известны и никогда не будут известны все факторы, обусловливающие возникновение порядка, то мы не можем применять методы прямого воздействия, ограничиваясь только косвенными методами. Следовательно, максимум вмешательства, которое может быть осуществлено, будет состоять лишь в создании условий, способствующих возникновению социального порядка. Сам порядок возникнет из той совокупности известного и случайного, которая сложится в определенное время и при определенных обстоятельствах. Другим ограничением прямого воздействия на спонтанный порядок является его сущностно сложная природа, которая определяется множеством связей и отсутствием внутренней логики развития. Следовательно, воздействие на один из элементов порядка с целью достижения определенного эффекта не гарантирует результата и делает применение метода прямого воздействия бессмысленным.  

Возможности предвидения результатов будущего развития спонтанного порядка также ограничены в силу неизвестности всех входящих условий такого порядка и отсутствием прямой причинно-следственной связи. Принимая это во внимание, мы можем предсказывать только абстрактные и самые общие характеристики такого порядка, но не сможем делать конкретных и четких предсказаний относительно частностей: «Придется все больше ограничиваться по мере того, как из области, в которой преобладают сравнительно простые законы, мы углубляемся в область, где господствует организованная сложность. По мере нашего продвижения мы все чаще обнаруживаем, что в действительности удается выявить только некоторые, но отнюдь не все свойства ожидаемого результата. Чаще всего мы будем в состоянии предсказывать лишь некоторые абстрактные характеристики возникающей системы отношений между типами элементов, относительно которых по отдельности мы знаем очень мало. Несмотря на это, я хочу повторить, что мы все таки будем получать предсказания, которые могут быть ошибочными и именно поэтому иметь эмпирическое значение»[6, с.376].

Таким образом, основной методологической установкой Ф.Хайека в понимании социального порядка является допущение о незнании индивидом всех условий, способствующих формированию социального порядка. 

С одной стороны, это незнание преодолевается на эмпирическом уровне тем, что вырабатываются определенные институциональные механизмы, такие как рынок, право, язык или культура, изучением которых занимаются отдельные отрасли знания, экономика, юриспруденция, лингвистика и антропология соответственно. Однако, получаемое в рамках этих дисциплин знание объясняет отдельные стороны функционирования социального порядка, оставляя открытым вопрос его существования как целостности. Решением этого затруднения Ф.Хайек считает создание социальной теории порядка в целом, которая изучала бы отдельный класс подлинно социальных явлений — тех, которые являются результатом человеческих действий, но не человеческого замысла. Понимание природы таких явлений тесно связано с определением их как сущностно сложных и самовозникающих феноменов. Исходя из такого понимания порядка, Ф.Хайек делает вывод о том, что привычные естественно-научные методы непригодны для его изучения. Безрезультатность их использования при исследовании порядка обусловливается невозможностью для исследователя собрать воедино всю информацию об условиях его функционирования.

С другой стороны, возможность преодоления такого неведения на теоретическом уровне или уровне науки в целом видится Ф.Хайеку в критическом понимании ее возможностей. Роль науки он видит не в установлении конкретных фактов действительности, что не представляется возможным, а в выдвижении гипотез, которые будут предлагать альтернативные существующему положению дел модели. Поэтому методами социальной теории порядка должны стать абстрагирование и моделирование. 

Список литературы

1. Капелюшников Р.И. «Дорога к рабству» и «дорога к свободе»: полемика Ф.А. Хайека с тоталитаризмом. — Вопросы философии. — 1990. — №10. — С. 99-113.

2. Капелюшников Р.И. Философия рынка Ф. Хайека. — Мировая экономика и международные отношения. — 1989. — №12. — С. 15-26.

3. Менгер К. Избранные работы. — М.: ИД «Территория будущего», 2005. — 496 с.

4. Поппер К. Логика научного исследования. — М.: Республика, 2004. — 448 с.

5. Поппер, К. Нормальная наука и опасности, связанные с ней. — Философия науки. — 1997. — №3. — С.49-57.

6. Хайек, Ф. Индивидуализм и экономический порядок. — М.; Челябинск: Социум, 2016. — 394 с.

1. Хайек, Ф. Конституция свободы. — М.: Новое издательство, 2018. — 528 с.

2. Хайек, Ф. Контрреволюция науки. — М.: ОГИ, 2003. — 288 с.

3. Хайек, Ф. Пагубная самонадеянность. — М.: Новости;  Catallaxy, 1992. — 304с. 

4. Хайек, Ф. Право, законодательство и свобода: современное понимание либеральных принципов справедливости и политики. — Москва; Челябинск: ИРИСЭН, Социум, 2016. — 644 с.

References

1. Hayek F. Individualism I ekonomicheskij poriadok [Individualism and Economic Order]. Moscow, Chelyabinsk; IRISEN, Sotsium Publ., 2016. 394 p. (In Russ.) 

5. Hayek F. Pagubnaja samonadejannost’ [The Fatal Conceit]. Moscow, News Publ., Catallaxy Publ., 1992. 304p. (In Russ.)

6. Hayek F. Konstituzia svodody [The Constitution of liberty]. Moscow, Novoe izdatelstvo Publ., 2018. 528 p. (In Russ.) 

7. Hayek F. Kontrrevoluzia nauki [The Counter-revolution of science]. Moscow, OGI Publ., 2003. 288p. (In Russ.)

8. Hayek F. Pravo, zakonodatelstvo i svoboda: sovremennoe ponimanije liberalnykh prinzipov spravedlivosti i politiki [Law, Legislation and Liberty: a new statement of the liberal principles of justice and political economy]. Moscow, Chelyabinsk; IRISEN, Sotsium Publ., 2016. 644 p. (In Russ.)

9. Menger K. Izbrannye raboty [Selected works]. Moscow, Future territory Publ., 2005. 496 p. (In Russ)

10. Kapelushnikov R.I. «Doroga k rabstvu» I «doroga k svobode»: polemika F.Hayeka s totalitarismom [«The road to serfdom» and «The road to freedom»: polemics of F.Hayek with totalitarism]. Voprosy filosofii [Philosophy enquiries]. 1990. No.10. P.99-113. (In Russ.)

11. Kapelushnikov R.I. Filosofia rynka F.Hayeka [Hayek’s Philosophy of market]. Mirovaja ekonomika I mezhdunarodnye otnoshenija [World’s economics and international relations], 1989, no.12, p. (In Russ.)

12. Popper K. Logika nauchnogo otkrytija [The logic of Scientific discovery]. Moscow, Respublica Publ., 2004. 448p. (In Russ.)

13. Popper K. Normal’naja nauka i opasnosti, sviazannye s nej [Normal Science and its Dangers]. Filosofia nauki [Philosophy of science]. 1997. No.3. P.49-57. (In Russ.)