К ВОПРОСУ О ПРОГНОСТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ Бутина А.В.

УДК 130.32

 

К ВОПРОСУ О ПРОГНОСТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

Бутина А.В.

федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный университет»

Адрес: 656049, Россия. г. Барнаул. пр-т Ленина, 61а

старший преподаватель кафедры социальной философии, онтологии и теории познания

 

Аннотация. В статье анализируются различные методологические подходы к определению прогностической функции исторического сознания с целью выявления основных тенденций в рассмотрении данной проблемы. Автор отмечает закономерность активизации прогностической устремленность личности в периоды исторической неопределенности и социально-политических кризисов. Выявляется специфика функционирования прогностической проблематики в социально-философском дискурсе в различные исторические периоды. Сформулированы выводы о социально-онтологической значимости возможности предсказания будущего, а также выявлены конструктивный и деструктивный аспекты прогностической интенциональности исторического сознания.

Ключевые слова: история, общество, историческое время, историческое сознание, прогностическая функция.

TO THE PROBLEM OF THE PROGNOSTIC FUNCTION OF HISTORICAL CONSCIOUSNESS

Butina A.V.

Altai State University. 656049, Russia, Barnaul, 61A Lenin Avenue

 

Abstract. The article analyzes various methodological approaches to determining the prognostic function of historical consciousness to allocate the main trends in the analysis of this problem. The author notes the pattern of activating the prognostic aspiration of the individual in periods of historical uncertainty and socio-political crises. The article also reveals some specific features of the functioning of prognostic problems in the socio-philosophical discourse in different historical periods. In the conclusion formulated the results about socio-ontological significance of the possibility of predicting the future and revealed constructive and destructive aspects of prognostic intentionality of historical consciousness.

Keywords: history, society, historical time, historical consciousness, prognostic function.

Современному человеку, как обывателю, так и исследователю, кажется очевидным наличие и укорененность потребности в формировании предвосхищающего знания в индивидуальном и общественном сознании. Стоит отметить, что большинство форм теоретического осмысления социальной и исторической реальности прямо или косвенно ориентировано на выяснение оснований и выработку процедур опережающего отражения. Отсюда попытки человека делать предсказания, изыскивая поддержку в истории, связаны с так называемой прогностической функцией исторического сознания.

Очевидно и то, что потребность в предвидении социальных процессов многократно возрастает в переходные и кризисные периоды исторического развития. Однако прогностическая устремленность личности проявляет себя во все времена, поскольку с развитием осознания человеком времени происходит развитие предвидения, а затем и его концептуализация в общественном сознании.

Так современный российский исследователь В. Ярская в монографии «Пространство и время социальных изменений» говорит о наличии способности к предвидению уже в сознании первобытного человека: «Бессознательно действующая прогностическая функция архаического сознания связана с идеальным освоением мира, пока не категориально, а в чувственно-наглядной форме мировосприятия. Соответственно возникает иллюзорное предсказание о возможностях преодоления барьера между жизнью и смертью, землей и небом, некими фантастическими существами, свободно переходящими от сакрального к житейскому времени» [11, С. 18].

В. Ярская отмечает и то, что хотя мифологические представления в сознании первобытного человека преобладали над понятийным мышлением, человек уже руководствовался приобретенными знаниями о свойствах вещей. Более того, чувство постоянной угрозы со стороны природных сил предопределило возникновение особого культа прорицаний и предзнаменовании. Первобытный человек наделяет пророческими способностями прежде всего богов, различные мифические существа (вёльва Эдды), а также избранных людей (например, Кассандра), обладающих даром проникновения, предчувствия, глубокого предвосхищения жизненных ситуаций [11, С. 18].

Безусловно, было бы заблуждением утверждать наличие исторического сознания в его современном понимании в первобытные времена, однако внимание к истокам проблемы позволит нам связать воедино представления о прогнозе, предсказании и предвидении, возникшие в период античности и получившие свое развитие в истории европейской философии с прогностической функцией исторического сознания.

Итак, теоретическая дискуссия о возможности построения предсказаний, опирающихся на историю предмета, имеет место уже в Древней Греции. Это связано с тем, что наивные представления о будущем постепенно заменялись его художественным и рациональным осмыслением. Примером может служить знаменитое произведение Гиппократа «Прогностика», где обосновывается необходимость не только медицинских, но и других предсказаний.

У Геродота в формировании исторических событий участвуют и реальные факторы, и предзнаменования, пророчества. Описывая изменение государственного устройства в Спарте выдающимся законодателем Ликургом, Геродот упоминает визит последнего к дельфийскому оракулу:

«Когда он всту­пил в свя­ти­ли­ще, Пифия тот­час же изрек­ла ему вот что:

 

Ты при­тек, о Ликург, к дара­ми обиль­но­му хра­му, Зев­су любез­ный и всем на Олим­пе оби­тель иму­щим, Смерт­ный иль бог ты? Кому изре­кать про­ри­ца­нье долж­на я? Богом ско­рее, Ликург, почи­тать тебя нуж­но бес­смерт­ным.

 

По сло­вам неко­то­рых, Пифия, кро­ме это­го пред­ска­за­ния, пред­рек­ла Ликур­гу даже все суще­с­т­ву­ю­щее ныне спар­тан­ское государ­с­т­вен­ное устрой­с­т­во» [4].

Таким образом, античное сознание формирует прогностическую культуру устремления человека к осуществлению проектов и проникновения в мир будущего. Концептуализация понятия времени в культурно-историческом развитии античности позволила сформулировать такие категории, как: развитие, становление, изменчивость, причинность, цикличность и т.п. Так у Гераклита будущее, приближаясь, становится настоящим, становление настоящего есть его удаление в прошлое. Необходимо также отметить, античное восприятие времени не сводилось исключительно к циклическому. Уже в трудах Аристотеля время вырывается из круга и векторизуется. И если у Платона время связано с образом вечности, представлением об инверсии в глобальных циклах, то у Аристотеля – с вечностью движения, Перводвигателя.

Но и цикличность исторического времени у древних греков характеризуется становлением в точке настоящего. Анализируя актуальность прогностической функции исторического сознания в различные времена, современный исследователь Д.П. Андреев приводит в пример и позицию философов-стоиков, считавших, что из наблюдений частоты повторяющейся последовательности событий открывается возможность подметить, какое событие если не всегда, то очень часто следует за той или иной причиной. В свою очередь, Цицерон формулирует идею детерминизма: «порядок и связь причин, связанных таким образом, что каждая предыдущая порождает из себя последующую… извечная причина всего, что произошло в прошлом, происходит в настоящем, произойдет и в будущем» [1, С. 223].

В Средние века, несмотря на то, что возможность  активного участия человека в  развитии  общества фактически отвергается, именно в религиозном  сознании происходит  дифференциация исторического времен, формирование линейного темпорализма.

Религиозные концепции будущего явились и первыми представлениями, открывающими предысторию предвидения. Историческое время христианства разделяется на две ключевые эпохи – до рождения  Христа  и после него, создается напряженная связь времен, истории придается стройный план ее развертывания, вырабатывается комплекс идей божественного провидения.

В средневековом провиденциализме идея будущего бытия выражала стремление к сверхчеловеческому, потустороннему, но имела значение в эволюции представления о будущем, качественно отличном от настоящего.

Работа прогностической функции исторического сознания активно проявляла себя в Новое время. В. Ярская отмечает, что именно в этот период зарождающаяся  научная  ориентация  общественного сознания и подъем  художественной  культуры  сочетаются  с развитием аксиологического контекста времени [11, С. 35].

Таким образом, в противовес средневековому представлению о вечности и незыблемости богоустановленного социального порядка, в период Возрождения выдвигается идея закономерности социально-исторических перемен и политических революций. Для временной композиции человека характерно повышенное интенсивное переживание не конца, а его начала времени.

Аксиологическая рефлексия времени в эпоху Просвещения связана с новым типом деятельности, повышением ценности человеческого бытия в настоящем и более глубокой прогностикой. Отсюда формируется особое отношение к историческому опыту и направленность исторического сознания в будущее. В XVIII веке Ф. Вольтер впервые вводит в научный оборот термин «философия истории»; новая наука об историческом процессе, по замыслу знаменитого просветителя, должна была заниматься обозрением историко-культурного развития человечества.

В дальнейшем уже немецкий просветитель И. Гердер скажет, что философия истории должна концентрироваться на исследовании необходимого исторического движения, общих законов исторического развития.

Следует отметить, что в целом в историко-философских теориях прогностическая проблематика представлена и в контексте исследования границ истории. Здесь концепции универсальной истории и исторического параллелизма предлагают образ всего существования человечества как модели, элементами которой являются: доистория – история – постистория [10, С. 43].

Безусловно, представления о постисторическом периоде у различных авторов весьма неоднозначны. И если у  И. Фихте и Г. Гегеля постисторическое время ассоциируется с торжеством абсолютной разумности и свободы, то, по мнению К. Ясперса, будущий мир человечества столь же темен для нас, как и его исторические истоки. Истоки и цель «…ощутимы лишь в мерцании многозначных символов. Наше существование ограничено ими. … На завершающей стадии мы вступаем в сферу гармонического созвучия душ, в царство вечных духов, где мы созерцаем друг друга в любви и в безграничном понимании» [12, С. 31].

В марксизме, где период постистории соответствует второй  фазе эпохи коммунизма (бесклассовому обществу), осуществление идеала абсолютной свободы обусловливает торжество принципов социального равенства и справедливости. Государство здесь превращается из машины подавления масс в орган общественного самоуправления на моральных началах. И хотя подчас марксистская концепция подвергается жесточайшей критике, нельзя отрицать, что работа прогностической функции исторического сознания здесь отражена весьма полно и творчески, поскольку с научной точки зрения, прогностическая функция исторического сознания основывается на способности выявлять закономерности исторического развития, определяющие долговременные тенденции движения истории.

Автор концепции «открытого общества» и известный критик идей Маркса К.Р. Поппер утверждал, что у каждого человека есть психологические, генетические и логические ожидания обнаружения закономерностей. Любая научная деятельность есть попытка наложить на окружающий мир регулярность, и в случае если природа «опровергает» выдвинутое предположение, не происходит отказа от регулярностей вообще, а выдвигается другая регулярность. Человеку присуще искать закономерности, и это свидетельствует о том, что он не может жить в мире хаоса и ему нужны некоторые определенности в отношении будущего. «Для К. Поппера будущее – человеческий проект, замешенный на естественных закономерностях и решениях людей» [9, С. 96].

Представленный обзор функционирования прогностической интенциональности исторического сознания по своему содержанию, очевидно, является лишь схематичным. На данном этапе автору настоящего эссе важно было показать лишь то, что прогностическая устремленность личности и общества проявляет себя во все времена.

Однако в корпусе специальных исследований, посвященных проблеме исторического сознания, выделяют целый ряд интерпретаций прогностической функции, различающихся подходами к трактовке самой основы исторического сознания [2].

Первая группа концепций, представителями которой являются Ю. Левада и Д. Куликов, в качестве основы исторического сознания утверждает историческое прошлое. Здесь прогностическая функция исторического сознания приравнивается к «утопическому сознанию». Так именно в утопии Д. Куликов видит способ познания и «восприятия исторического в социальной перспективе» [7]. Прогностическая функция исторического сознания здесь выступает как предвосхищение утопического будущего с целью лучшего познания прошлого в его социальной перспективе при активном взаимодействии живущего поколения с ранее ушедшим.

Представители второй группы концепций в качестве основы исторического сознания рассматривают настоящее. В свою очередь, для них прогностическая функция исторического сознания выступает проявлением  диалектического единства прошлого, настоящего и будущего. Так, по мнению А.В. Гулыги,  «историческое сознание – освоение человеком (индивидом, социальной группой, человечеством) своего положения во времени, связи прошлого с настоящим и будущим» [5].  Стержнем исторического сознания, по убеждению М.А. Барга, во все времена являлось настоящее, сущее. Барг предлагает метафорический образ исторического сознания как  моста, переброшенного через пропасть времен и ведущего человека из прошлого в будущее [3]. В.А. Ельчанинов отмечет, что прогностическая функция исторического сознания  –  выявление постоянных, необходимых и закономерных связей в социально-исторической действительности по отношению, как к будущему, так и к прошлому [6, С. 100].

Одновременное включение в сферу исторического сознания всех трех модусов времени (прошлого, настоящего и будущего) делает прогностическую функцию имманентно присущей, необходимой и едва ли не главной функций исторического сознания.

В третьей группе концепций в качестве основы исторического сознания утверждается будущее. Эти концепции объединяет восприятие прогностической функции сознания через ее компенсаторную роль, которая заключается в формировании основных ориентаций человека в потоке растущей информации исходя из того, какая информация достойна стать культурным достоянием будущего, а какая нет. В данном ключе немецкий философ истории Г. Люббе рассматривает историческое сознание не как способ понять наше собственное прошлое в его элементах, которые становятся нам чужими, сохранения и усвоения этого прошлого, а способ отчетливо понять и сохранить прошлое всего человечества. По его мнению, что людям приходится решать, какая информация может послужить будущему в качестве документа, ставшего для человечества тогда прошлым нашего настоящего, и действительно должна быть передана, а какая часть информации, по причинам экономической и технической перегруженности документальных емкостей, должна быть уничтожена [8, С. 103–104].

Люббе осознает, что наши возможности перерабатывать инновации тоже имеют пределы, которые можно характеризовать как пределы планируемости будущего. Он полагает, что «вместе с социальным и природным дальнодействием технически инструментализированной деятельности возрастает и необходимость расширения темпорального дальнодействия наших планов деятельности, учета в них все более отдаленного будущего. Повседневно мы принимаем к сведению этот факт в образе ежедневника, который возим с собой как карманный календарь, стараясь обозначить расширяющиеся интервалы планирования, порой на три года вперед. Иначе говоря, под давлением инноваций расширяется будущее, учтенное в деловых планах» [8, С. 103–104]. Тем не менее, современная динамика цивилизации, одновременно с захватом будущего, увеличивает и сложность обнаружения надежных предпосылок, позволяющих судить о реальности будущих действий.

Итак, анализ представленных точек зрения позволяет сделать ряд предположений о значении и области применения прогностической функции исторического сознания.

Во-первых, прогностическая функция исторического сознания является необходимой для создания связи между историческим прошлым, настоящим и будущим.

Во-вторых, устремленность исторического сознания в будущее позволяет определенным образом структурировать основные пласты культуры и социальной информации, которыми оперирует человек в настоящем.

В-третьих, прогностический потенциал исторического сознания обеспечивает выявление закономерностей и тенденций развития истории и общества.

В заключении добавим,  что,  на наш взгляд, в содержании прогностической функции исторического сознания следует различать конструктивный и деструктивный аспекты. Так конструктивно-прогностическая направленность исторического сознания во все времена позволяла нам выйти за рамки универсалий своей культуры и генерировать их новые смыслы. Однако мы видим, что попытки  преобразовать историю происхождения в историю будущего подчас носили принудительный характер. Абсолютизация моральной и политической оценки будущего в исторической практике подчас приводила к установлению обязанности ускорить движение к нему. Отсюда деструктивный аспект прогностической функции связан с риском трансформации исторического сознания в политическую идеологию. Поэтому, прогностический потенциал исторического сознания следует направить не только на выявление возможных перспектив, но и  на оценку последствий оказания влияния на социально-политическое развитие.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Андреев Д.П. К вопросу об актуальности прогностической функции исторического сознания // Известия Алтайского государственного университета. – 2014. – № 2/2. – С. 222–226.
2. Андреев Д.П. Основные тенденции и темы понимания  прогностической функции исторического сознания // Известия Алтайского государственного университета. – 2015. – № 3/1. – С. 157–159.
3. Барг М.А. Историческое сознание как проблема историографии // Вопросы истории. – 1982. – № 12. – С. 49–66.
4. Геродот. История в девяти книгах. Книга 1. Клио. [Электронный ресурс]. URL: http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1269019585
5. Гулыга А.В. Историческое сознание / Современные проблемы философии истории : тез. докл. межвуз. науч. конф. – Тарту, 1979. – С.16–18.
6. Ельчанинов В.А. Историческое сознание и его роль в жизни общества. – Барнаул, 2012. – 165с.
7. Куликов Д.К. Историческое сознание как социокультурная универсалия: автореф. дис. … канд. филос. наук: 09.00.13. Ростов-на-Дону, 2008. – 31с.
8. Люббе Г. В ногу со временем. О сокращении нашего пребывания в настоящем // Вопросы философии. – 1994. – № 4. – С. 94–113.
9. Пирожкова С. В. Проблема предсказаний в социальной философии К. Поппера // Философские исследования. – 2007. – №3–4. – С. 79–97.
10. Федюкин В.П. Методологические проблемы философии всемирной истории. – Барнаул, 2016. 116с.
11. Ярская В., Печенкин В., Ежов О., Яковлев Л. Пространство и время социальных изменений. – Москва-Саратов: Научная книга, 2004. – 280 с.
12. Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. – М.: Политиздат, 1991. – 527с.

REFERENCES

1. Andreev D.P. K voprosu ob aktual'nosti prognosticheskoj funkcii istoricheskogo soznaniya [The Main Trends and Themes of Understanding the Prognostic Function of Historical Consciousness] // Izvestiya Altajskogo gosudarstvennogo universiteta [Izvestiya of Altai State University]. 2014. No 2/2. Pp. 222–226. (In Russ)
2. Andreev D.P. Osnovnye tendencii i temy ponimaniya  prognosticheskoj funkcii istoricheskogo soznaniya [The Main Trends and Themes of Understanding the Prognostic Function of Historical Consciousness] // Izvestiya Altajskogo gosudarstvennogo universiteta [Izvestiya of Altai State University]. 2015. No 3/1. Pp. 157–159. (In Russ)
3. Barg M.A. Istoricheskoe soznanie kak problema istoriografii [Historical Consciousness as a Problem of Historiography] // Voprosy istorii [Voprosy of History]. 1982. Vol. 12. Pp. 49–66.
4. Gerodot Istoriya v devyati knigah. [The story in nine books]. Book 1. Clio. (In Russ). URL: http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1269019585 (accessed 30.06.19)
5. Gulyga A.V. Istoricheskoe soznanie [Historical Consciousness] / Sovremennye problemy filosofii istorii : tez. dokl. mezhvuz. nauch. konf. [Modern problems of philosophy of history: proceedings of the interuniversity scientific conf.]. Tartu, 1979. Pp.16–18. (In Russ)
6. Elchaninov V.A. Istoricheskoe soznanie i ego rol v zhizni obshchestva [Historical consciousness and its role in society].  Barnaul, 2012. 165 p. (In Russ)
7. Kulikov D.K. Istoricheskoe soznanie kak sociokul'turnaya universaliya: avtoref. dis. … kand. filos. nauk [Historical consciousness as a sociocultural universal: PhD of Philosophy thesis abstract]. Rostov-on-Don, 2008. 31 p. (In Russ)
8. Lubbe G. V nogu so vremenem. O sokrashchenii nashego prebyvaniya v nastoyashchem [In Step with the Times. About Reducing Our Stay in the Present] // Voprosy filosofii [Questions of philosophy]. 1994. Vol. 4. Pp. 94–113. (In Russ)
9. Pirozhkova S.V. Problema predskazanij v social'noj filosofii K. Poppera [The Problem of Predictions in K. Popper’s Social Philosophy] // Filosofskie issledovaniya [Philosophical Studies] 2007. Vol. 3-4. Pp. 79–97. (In Russ)
10. Fedyukin V.P. Metodologicheskie problemy filosofii vsemirnoj istorii [Methodological Problems of the Philosophy of World History]. Barnaul, 2016. 116 p. (In Russ)
11. Yarskaya V., Pechenkin V., Yezhov O., Yakovlev L. Prostranstvo i vremya social'nyh izmenenij [Space and time of social change].  Moscow-Saratov: Scientific book, 2004. 280 p. (In Russ)
12. Jaspers K. Smysl i naznachenie istorii [Sense and Purpose of History]. Moscow: Politizdat, 1991. 527 p. (In Russ)