ЭТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ВНУТРЕННЕГО ЕДИНСТВА ИСТОРИИ (Федюкин В.П.)

УДК 141.3(141.32)

 

ЭТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ВНУТРЕННЕГО ЕДИНСТВА ИСТОРИИ

Федюкин В.П.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина,  61а

доктор философских наук, профессор кафедры социальной философии, онтологии и теории познания

Аннотация. Статья посвящена проблеме внутреннего единства истории в этическом аспекте. Автором выявляются основные ракурсы решения данной проблемы, в рамках которых единство истории усматривается, во-первых,  в единстве цели общественного развития; во-вторых,  в божественной христианской благодати, примиряющей рок свободы (свободу добра)  и рок необходимости (свободу зла); в-третьих,  в вере человечества в единое провидящее божество;  в-четвертых,  в философском разуме как средстве божественного самопознания; в-пятых,  в философской вере как синтезе рационального и иррационального.  Сам факт выражения этого единства через синтез метафизического и исторического позволяет заключить, что внутреннее единство истории в этическом аспекте представлено в философских концепциях в форме трансценденталий, «облаченных» в близкие человеку нравственные «одежды» метафизической свободы (в образах социального равенства, справедливости, нравственного совершенства), философского разума, религиозной и философской веры. 

Ключевые слова: единство истории, свобода, трансценденталия, метафизическое, историческое, философская вера, философский разум, религиозная вера.

 

THE ETHICAL DIMENSION OF THE INNER UNITY OF HISTORY

Fedyukin V.P.

The Altay State University. 656049, Russia, Barnaul, 61A Lenin Avenue.

Abstract. The article is devoted to the issue of the internal unity of history, in the ethical aspect. The author identifies the main aspects of solving this problem, in which the unity of history is seen, first, in the unity of purpose of social development; second, in the divine Christian grace, reconciling rock of freedom (freedom good) and rock the need (freedom of evil); thirdly, in the faith of humanity into a single visionary deity; fourthly, in the philosophic mind as a means of divine self-knowledge; fifthly, in philosophical faith as the synthesis of the rational and the irrational. The fact of the expression of this unity through the synthesis of the metaphysical and the historical, we can conclude that the inner unity of history in an ethical framework presented in the philosophical concepts in the form of a transcendental, "dressed" in close human moral «clothing» metaphysical freedom (in the images of social equality, justice, moral perfection), philosophy of mind, religious and philosophical faith.

Key words: the unity of history, freedom, transcendental, metaphysical, historical, philosophical faith and philosophical reason, religious faith.

 

В предыдущей статье «Проблема внутреннего единства истории: онтологический аспект» [1] нами было выявлено, что в философско-исторических концепциях роль смыслового конструкта, выражающего единство (фундамент) всемирной истории,  выполняет понятие исторической объективации (трансценденталии), означающее  трансцендентное в имманентном, метафизическое в историческом, абсолютное в относительном, вечное во  временном.  

Было бы, по крайней мере, удивительно, если бы философы не пытались осмыслить проблему единства истории в этическом аспекте. Это очевидно и потому, что в поисках единства, как подчеркивает К. Ясперс, отражается стремление исторического знания найти свой последний смысл [2, с. 264]; и потому, что история, как полагает К. Маркс, не есть какая-то особая личность, а является деятельностью преследующего свои цели человека [3, с. 102]. Иными словами, исторические трансценденталии должны быть выражены в нравственности, чтобы обрести актуальность для человека.

В этом ключе единство цели общественного развития – это, пожалуй, одна из самых привлекательных и наиболее распространенных идей в философии истории. Правда,  сама цель идентифицируется в различных терминах: свобода, социальное равенство, справедливость, совершенство общественного устройства, гуманность и т. д. Однако, безусловно, что свобода в этом списке занимает доминирующее положение, поскольку является необходимым условием для реализации всех остальных компонентов и в этическом плане составляет сущность исторического развития в отличие от природной эволюции. В этом смысле Н. Бердяев совершенно справедливо подчеркивает, что без понятия свободы, определяющего драматизм исторического процесса и трагизм его, невозможно понимание истории  [4, с. 28], а Д. Вико прямо называет свободную волю источником и местопребыванием всех добродетелей, в том числе и справедливости [5, с. 114]. И. Гердер также полагает, что человек создан для свободы [6, с. 137].

Согласно И. Фихте [7, с. 225] , Г. Гегелю [8, с. 72] и другим, всемирная история есть прогресс в сознании свободы — прогресс, который мы должны познать в его необходимости. По мнению К. Ясперса, это путь человека к свободе под знаком веры [2, с. 232]. С точки зрения Н. Бердяева, тема о всемирно-исторической судьбе человека есть тема об освобождении творящего человеческого духа из недр природной необходимости, из этой природной зависимости и порабощенности низшими стихийными началами [4, с. 87].  По логике К. Маркса и Ф. Энгельса, история движется к тому, чтобы свободное развитие каждого стало условием свободного развития всех [9, с. 127] и т. д.

Очевидно, что свобода как цель — это недосягаемый идеал. Осуществление такой свободы равносильно концу истории, то есть это уже не дело исторического процесса. Осуществление такой свободы соответствует такому состоянию духа, когда свобода постигнута в необходимости (Г. Гегель); когда необходимость труда превратилась в почетную обязанность и свободное дело каждого человека (К. Маркс); когда внешне необходимое стало моментом моего существования (К. Ясперс).

Между тем, идея единства истории  как единства цели подвергается вполне справедливой критике. Так, например, К. Ясперс замечает, что единство в качестве цели — это задача беспредельная, поскольку такое единство не может быть выражено в зримом образе ясно и не противоречиво. И действительно, каково оно это всеобъемлющее единство, представить невозможно. Платон в своей социальной утопии изображает идиллию политического единства, акцентируя внимание на расстановке сословий и их функций в государстве. Р. Оуэн и К. Маркс по существу создают образы экономического единства, сосредоточивая мысль на свободном труде. В. Соловьев, Н. Бердяев и другие витают в грезах религиозного единства, богочеловечества. Попытки правоверных крестоносцев, Р. Оуэна, В. Ленина воплотить свои идеи в истории в конечном итоге оказываются неудачными. О. Хаксли, Е. Замятин и другие пишут антиутопии, предостерегая тем самым от воплощения утопий в жизнь. То есть, картины всеобъемлющего единства не получается.

Неприятие единства цели в таком ракурсе — это, скорее, идеологическая сторона вопроса. Философско-методологическое существо проблемы, на наш взгляд, состоит не в этом. Свобода – это фактор, приближающий нас к пониманию единства истории, но не само это единство. Ведь свобода как цель находится за пределами истории и поэтому не может олицетворять ее единства.

Другой вопрос, что абсолютная (метафизическая) свобода объективируется  в общественном развитии, но приобретает при этом уже несколько иные лики, указывающие на единство. По мнению Г. Гегеля и Н. Бердяева, свобода обнаруживается уже на этапе доистории в форме иррациональной (неосознанной) свободы, тождественной необходимости. Кстати сказать, о наличии такой свободы в доистории упоминает уже Д. Вико, полагая, что мысль о божестве порождает усилие воли по обузданию движения, внушенного сознанию телом, и это есть проявление свободы человеческого выбора, то есть свободной воли [5, с. 114]. В его интерпретации, люди язычества — это люди звериной прирожденной свободы, которые должны постепенно перейти к гражданской свободе, опирающейся на законы [5, с. 206].

На этапе истории абсолютная свобода в концепциях Г. Гегеля и Н. Бердяева объективируется в форме свободы зла и свободы добра. Свобода зла ассоциируется с необходимостью осознания и преодоления духом своего темного, природного, демонического начала — рока, ниспосланного богом за первородный грех. Свобода добра олицетворяет  необходимость утверждения духа в самом себе, через самого себя в боге, мировом разуме как всечеловеческом этическом принципе, лежащем в глубинах человеческого сознания. Свобода добра и свобода зла находятся в непримиримой борьбе. И нет гарантии, как говорит Н. Бердяев, что не победит свобода зла (силы тьмы), что не будет истреблено бытие.  Для того чтобы восторжествовала свобода добра, необходимо просветление свободы.  Русский мыслитель подчеркивает, что если бы мировая история определялась только ничем не просветленной свободой,  связанной с фатумом, роком, то мировой процесс был бы внутренне безвыходен.

Однако  просветление  Н. Бердяеву и Г. Гегелю видится по-разному. У первого это становится  возможным благодаря божественной благодати (христианской вере), данной нам в духовном опыте. Благодать примиряет рок  свободы и рок необходимости (свободу добра и свободу зла) и олицетворяет собой единство истории. Что касается Г. Гегеля, то он  не против христианской веры (морали),   как одной из форм мировидения, но не принимает ее в качестве основы всемирной истории. Последняя, на его взгляд,  совершается в более высокой сфере, чем та, к которой приурочена моральность, чем та сфера, которую составляют образ мыслей частных лиц, совесть индивидуумов, их собственная воля и образ действий. [8, с. 114–115]. Высшее достижение духа заключается не столько в том, чтобы дойти до самосозерцания (искусство) и наглядного представления (религия), сколько в том, чтобы дойти до мысли о самом себе, то есть постигнуть себя в понятии (философия) [8, с. 119]. Поэтому связью, олицетворяющей единство всемирной истории, по Г.Гегелю, является философский разум как средство (орудие) божественного самопознания.

Не принимает христианского единства и А. Тойнби, поскольку его всемирная история разворачивается в лоне четырех универсальных религий. Вера, на которой зиждется духовная энергия, здесь интерпретируется в более глобальном масштабе. «Высшие религии, — пишет А. Тойнби, — открыли новый взгляд на природу божественного. Бога стали носить в сердце, что явилось неизбежным следствием нового взгляда на отношения между людьми. Если бог един, то он не может быть ни одним из многочисленных местных божеств. И он должен быть для всех народов, существующих на земле» [10, с. 524].

Утверждение религиозной веры в качестве основы всемирной истории не разделяется К. Ясперсом, поскольку для него единство ассоциируется с тем, что существенно для всех людей [2, с. 269], а не только для верующих. Однако он не принимает и гегелевской интерпретации, так как представление о целостности не может быть ни  уделом откровения, ни  уделом разума, потому что история не завершена; потому что мыслящий человек как момент этой истории еще сам находится в развитии. Он, обладая ограниченным полем зрения, как бы стоит на холме, а не на высоте, откуда открывается широкий горизонт [2, с. 265–266].

Единство истории сосредоточено между истоками и целью, но обнаруживает оно себя в вере философской. Философская вера не тождественна иррациональному или рациональному, но есть их синтез. Она всегда находится в союзе со знанием. Сами по себе иррациональное и рациональное, по мнению К. Ясперса, затуманивают экзистенцию. Первое погружает экзистенцию во мрак, нивелирует ясность и противоречит рассудку. Второе превращает существование в игру слов, спекуляцию, порождает ложное убеждение в том, что все основывается на рассудке. В философской вере нераздельно присутствует вера, в которой коренится мое убеждение; и содержание веры, которую я постигаю; вера, которую я осуществляю; и вера, которую я в этом осуществлении усваиваю. Таким образом, в философской вере есть как бы субъективная и объективная стороны. Первая — это вера как верование, вера без предмета, которая  верит лишь в самое себя; вторая — это содержание веры как предмет, как положение, догмат, состояние, как мертвое ничто [11, с. 422–423]. Иными словами, философская вера К. Ясперса — это способность к философской рефлексии, благодаря которой человек осознает бытие в целом, самого себя, свои границы, ставит перед собой высшие цели и познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентного мира [2, с. 33–34].

Интерпретируемая таким образом философская вера  семантически совпадает с понятием истинной религии И. Фихте. Для него самостоятельное существование религии есть, прежде всего, замкнутое в себе сознание, из самого себя вытекающее мышление. Началами же общественной религии всякой эпохи, на взгляд автора, являются, прежде всего, состояние науки и особенно состояние философии в непосредственно предшествующую эпоху, или философски научное состояние. Философия и наука сами по себе не могут исчерпывать истинную религиозность. Они лишь, покончив с суеверием, пробуждают рефлексивное мышление, оставляя в нем место для тайного, сверхчувственного, априорного, метафизического. Не имею­щий религии человек может подняться максимум до чистой нравственности и повиноваться велению долга, категорического императива, не понимая общего смысла этого долга. Религиозный человек понимает этот смысл, схватывает его в значении единого вечного закона, чувствует его в себе как непрерывное прогрессивное развития единой жизни человечества. Но он не может понять всего. Не все доступно разуму. Непонятно, например, как содержится в вечном развитии единой божественной основной жизни каждый отдельный момент жизни человечества. Ведь бесконечное никогда не кончается и поэтому никогда не может быть объято человеком. Но то, что все эти моменты, безусловно, составляют лишь проявления развития единой божественной жизни, известно ему непосредственно и в ясном прозрении [7, с. 445–459].

Таким образом, рационально-иррациональное определение рефлексивной сущности истинной религии в воззрениях И. Фихте предвосхищает экспликацию философской веры как основы исторического единства в концепции К. Ясперса. И это тем более очевидно, если принять во внимание религиозную ориентацию экзистенциализма последнего.

Общее, что объединяет все выведенные нами ракурсы внутреннего единства в этическом аспекте, это их представление  в виде тех же трансценденталий, только облаченных в уже  близкие человеку нравственные «одежды» метафизической свободы (в образе социального равенства, справедливости, нравственного совершенства),  религиозной и философской веры, философского разума.

 

Список литературы

1. Федюкин В.П. Проблема внутреннего единства истории: онтологический аспект //Философские дескрипты. Сборник научных статей. Выпуск 16. - Барнаул, 2016.
2. Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Смысл и назначение истории. - М.: Политическая литература, 1991. – С. 28-286.
3. Маркс К. Святое семейство или критика критической критики //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. - Т. 2. – С. 3-230.
4. Бердяев Н.А. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. – 175 с.
5. Вико Д. Основания новой науки об общей природе наций. - Л.: Госполитиздат, 1940. – 620 с.
6. Гердер И. Идеи к философии истории человечества. – М: Наука, 1977. – 703 с.
7. Фихте И. Основные черты современной эпохи // Фихте И. Несколько лекций о назначении ученого; Назначение человека; Основные черты современной эпохи: Сборник. - Минск: ООО «Попурри», 1998. – С. 217-472.
8. Гегель Г. Лекции по философии истории. - СПб.: Наука, 1993. - 480 с.
9. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии //Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 3-х т. – М.: Политическая литература,1983. – Т. 1. С. 106-138
10. Тойнби А. Постижение истории. - М.: Прогресс, 1991. – 736 с.
11. Ясперс К. Философская вера //Смысл и назначение истории. - М.: Политическая литература, 1991. – С. 420-508.
12. Cherdanceva I., Serdjuk T., Seredinskaja L., Medvedeva T., Butina A. The search of foundations of philosophical anthropology: problems and perspectives. 3rd International Multidisciplinary Scientific Conference on Social Sciences and Arts SGEM 2016, Apr 06-09. Vienna, 2016, Book 3, Vol.1, pp. 819-824. DOI: 10.5593/SGEMSOCIAL2016/HB31/S03.108 
13. Cherdanceva I.V. The problem of foundations of philosophical anthropological discourse. Perm University Herald. Series «Philosophy. Psychology. Sociology». 2017. Iss.1, pp. 29-34. DOI: 10.17072/2078-7898/2017-1-29-34. (In Russ.)

 

References

1. Fedyukin V. P. Problema vnutrennego edinstva istorii: ontologicheskij aspekt [The problem of the inner unity of history: the ontological aspect]. Filosofskie deskripty [Philosophical descript]. [Electronic resource]. (In Russ) Available at: http://www.philosophicaldescript.ru/?q=node/90 (accessed 15.04.2017)

2. Jaspers K. Istoki istorii i ee cel'. Smysl i naznachenie istorii. [The Origins of the History and its purpose. The Meaning and Purpose of the History]. – Moscow, Political literature Publ., 1991. – pp. 28-286.

3. Marks K. Svjatoe semejstvo ili kritika kriticheskoj kritiki [The Holy Family or the Critique of critical Criticism] – T. 2. – pp. 3-230.

4. Berdyaev N. Smysl istorii. [The Meaning of the History]. – Moscow, Mysl' Publ., 1990. – 175 p.

5. Vico D. Osnovanija novoj nauki ob obshhej prirode nacij. [Foundations of a new science about the common nature of Nations]. – St. Petersburg, Gospolitizdat Publ., 1940. – 620 p.

6. Herder I.  Idei k filosofii istorii chelovechestva. [The Ideas on the Philosophy of History of a Mankind]. – Moscow, Nauka Publ., 1977. – 703 p.

7. Fihte I. Osnovnye cherty sovremennoj jepohi. [The Main features of the modern age: the Collection] – Minsk, Potpourri Publ., 1998. – pp. 217-472.

8. Gegel' G. Lekcii po filosofii istorii.  [The Lectures on the Philosophy of History]. – St. Petersburg, Nauka Publ., 1993. - 480 p.

9. Marks K., Engels F. Manifest Kommunisticheskoj partii [The Manifesto of the Communist Party]. – Moscow, Political literature Publ., 1983. – Vol. 1. - pp. 106-138.

10. Tojnbi A. Postizhenie istorii.  [The Cognition of the History]. – Moscow, Progress Publ., 1991. – 736 p.

11. Jaspers K. Filosofskaja vera. [The Philosophical Faith]. – Moscow, Political literature Publ., 1991. – pp. 420-508.

12. Cherdanceva I., Serdjuk T., Seredinskaja L., Medvedeva T., Butina A. The search of foundations of philosophical anthropology: problems and perspectives. 3rd International Multidisciplinary Scientific Conference on Social Sciences and Arts SGEM 2016, Apr 06-09. Vienna, 2016, Book 3, Vol.1, pp. 819-824. DOI: 10.5593/SGEMSOCIAL2016/HB31/S03.108 

13. Cherdanceva I.V. The problem of foundations of philosophical anthropological discourse. Perm University Herald. Series «Philosophy. Psychology. Sociology». 2017. Iss.1, pp. 29-34. DOI: 10.17072/2078-7898/2017-1-29-34. (In Russ.)

Сведения об авторе

Федюкин Виктор Петрович, доктор философских наук, профессор кафедры социальной философии, онтологии и теории познания Алтайского государственного университета.

 

Information about author

Fedyukin Victor Petrovich, doctor of philosophical sciences, professor of department of social philosophy, ontology and theory of cognition of the Altaian state university.