ОСОБЕННОСТИ ПОНИМАНИЯ КРИЗИСА КУЛЬТУРЫ В РУССКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВВ. (Романова И.М.)

УДК 1(091).14

 

ОСОБЕННОСТИ ПОНИМАНИЯ КРИЗИСА КУЛЬТУРЫ В РУССКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВВ.

Романова И.М.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный университет»

Адрес: 656038, Российская Федерация, Алтайский край, г. Барнаул, проспект Ленина, д.61а

Старший преподаватель кафедры социальной философии, онтологии и теории познания Алтайского государственного университета. 

 

Аннотация. Статья посвящена рассмотрению проблемы кризиса культуры в русской философской мысли конца XIX – начала XX вв. Данная тема занимала особое место в творчестве русских философов, которые в своих концепциях уделяли внимание проблеме эволюции кризисного сознания, выявляли причины и сущность кризиса культуры, а также перспективы развития человечества. Взгляды русских философов во многом перекликаются с воззрениями западноевропейских мыслителей, но имеют и ряд особенностей в понимании кризиса культуры. В частности, одной из важных особенностей концепций русских философов являлся всегда присущий ей эсхатологизм и его переплетение с антропологизмом. В отличие от западной философии с ее гносеологизмом и онтологизмом для русской философии характерны антропоцентризм и связанное с этим доминирование моральных, социальных и историософских проблем.

Помимо этого, русских философов объединяет идея о возможности духовного возрождения и преодоления кризиса через религиозное преображение. Русские мыслители, говоря о перспективах развития культуры и путях выхода из кризиса, размышляли об особом предназначении России и видели возможность преобразования общества только в соответствии с законами социальной правды и религии, в то время как западные авторы говорили о возможности рационалистического переустройства общества. 

 

Ключевые слова: кризис, культура, эсхатология, религиозное преображение, утопия.

 

FEATURES OF UNDERSTANDING RUSSIAN CULTURE CRISIS IN RUSSIAN PHILOSOPHICAL THOUGHT IN THE END OF XIX – BEGINNING OF XX CENTURY. 
Romanova I.M.

Altay State University.

656049, Russia, Barnaul, 61A Lenin Avenue.

 

Abstract. This article is dedicated to the consideration of problem of Russian culture crisis in Russian philosophical thought in the end of XIX – beginning of XX century. This theme took a specific place in art of Russian philosophers, who gave special attention to the evolution of crisis consciousness. Also, they studied sources and essence of cultural crisis, perspectives of humanity development. Views of Russian philosophers are alike west European philosophers, but have some specific aspects in understanding of cultural crisis. For example, one of the important features in conceptions of Russian philosophers always was eschatology in strong connection with anthropology. Unlike the western philosophy with it’s gnoseology and ontology, Russian philosophy was centered in anthropological themes. Ethical, social and historiosophical problems dominated. 
Besides that, Russian philosophers were connected around idea of spiritual arise. The intention was to fight and take over the crisis with the religious transfiguration. Russian thought, talking about cultural perspectives and ways to fight the crisis, reflected about specific dedication of Russia. Consider to this opinion, the only way to transform society is to live by the law of social truth and religion. It is very unlike from the western authors, who talked about possibilities to transform society by the power of reason. 

Key words: crisis, culture, eschatology, religious transfiguration, utopia.

 

Феномен кризиса культуры рубежа XIX-XX вв.  представляет собой сложное и неоднозначное явление. Кризис культуры во всех его проявлениях в разных частях земного шара не был локальным явлением и имел системный характер. Вызванные кризисом культуры последствия, были общезначимыми для всего человечества и оказали огромное влияние на духовную атмосферу современного общества, пронизанного кризисным мировосприятием. 

Тема кризиса культуры занимала особое место в творчестве русских философов конца XIX - начала XX вв. Это было связано со сложными социальными и культурными проблемами, происходящими на рубеже веков.

Она нашла свое отражение в творчестве многих русских философов XIX-XX вв. (Вл. Соловьева, Н. Федорова, Н. Бердяева, С. Франка, Д. Мережковского, М. Гершензона, Е. Трубецкого и др.) и рассматривалась ими в достаточно широком диапазоне – от утопических теорий, довольно оптимистических проектов будущего, до явного катастрофизма, выражающегося в ощущении конца культуры, цивилизации и истории.

Рассмотрение кризиса культуры русскими философами имеет свои особенности. Причем русских мыслителей волновали вопросы и историко-культурного анализа кризиса культуры и проблема выявления насущных социально-философских проблем.

Русские философы рассматривали феномен кризиса культуры, опираясь на опыт и европейской и русской культуры. При этом кризис европейской культуры рассматривали, с одной стороны, как локальное явление, а с другой стороны, как источник влияния на культурную и социальную ситуацию в России.  Следует отметить, что многое в концепциях русских философов было основано на общей антизападной установке. Так, например, Н. Бердяев, рассуждая о специфике русской культуры, выявил одну очень важную ее особенность  – вражду к форме, к формальному началу в праве, государстве, искусстве, философии и религии. Характеру русского человека, по его мнению, совершенно чужд формализм европейской культуры. Одни философы, говоря о кризисе западной культуры, видели его причину в отрешении европейского общества от истинной веры. Другие, в частности С. Франк, связывали причины кризиса с мировоззренческими переломами эпохи Возрождения и Реформации. В эпоху Ренессанса «жизнь расцветает пышным цветом, развивается свободная наука, овладевающая миром, свободная личность начинает перестраивать весь мир по-своему, - но корни этого роскошного цветка засыхают и понемногу отмирают» [5, с. 52.]. Многие русские философы видели причину кризиса культуры в глобальном распространении техники. Научно-технический прогресс повлек за собой негативные последствия и, прежде всего, привел к трагическому мировосприятию. Философов интересовали в этой связи вопросы, касающиеся особенностей развития культуры и человека в технотронную эру, последствий технического развития и, связанные с ним, этические проблемы.

Трагическое видение будущего русскими мыслителями было продиктовано достижениями научно-технического прогресса, который, по их мнению, сыграл определяющую роль в стандартизации общественной и личной жизни человека. Негативными последствиями стандартизации жизни является ограничение свободы человека, превращение личности в бездушный автомат, утрата духовности, в результате которой многие люди оказались склонны к «психическим расстройствам» и «мании противоречия» [4,  с. 20].

Многие русские философы отмечали неоднозначность технического прогресса, его двусмысленность, с одной стороны, он служит созиданию, с другой – разрушению: «Он творит чудеса, покоряет человеческую природу, но в то же время вносит нередко несравненные опустошения и в человеческие общества, и в человеческие души» [4, с. 21].

Следует отметить, что русские мыслители были склонны связывать развитие техники с наступлением цивилизации.  Многие рассматривали кризис культуры с точки зрения взаимоотношения культуры и цивилизации. Основными причинами кризиса культуры и наступления цивилизации, приведшей к глобальным катастрофам, русские философы называли приоритет материального над духовными, игнорирование нравственных ориентиров, отсутствие цели в жизни человека, отход от религии.

Еще одной важной отличительной чертой концепций кризиса культуры в русской философии является отношение к проблеме конца мира и истории.

Особенностью концепций русских философов являлся всегда присущий ей эсхатологизм. Философские труды русских мыслителей пронизаны кризисным мировосприятием, ощущением неминуемого конца человеческого существования, конца истории. К религиозно-эсхатологической проблематике обращались многие философы, такие как Н. Федоров, В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Франк.

Эсхатология рассматривалась ими как учение о необходимом и неизбежном в истории мира и истории человека этапе, без которого невозможно преодоление ключевых противоречий наличного бытия. Такого подхода к эсхатологии придерживался Н.А. Бердяев. Этап завершения мировой истории определяет смысл существования мира. По его словам, «История мира и история человечества имеет смысл лишь в том случае, если она кончится» [1, с. 15]. «Всякое настоящее оказывается средством для будущего. Бесконечный прогресс, бесконечный процесс означает торжество смерти. Конец и означает бесконечность человеческого существования. Отсутствие же конца, т. е. дурная бесконечность, означало бы конечность человеческого существования, окончательную конечность» [1, с. 17].  Для Бердяева в конце мира главное – не гибель этого тленного мира, а создание нового.

Помимо этого, для концепций русских философов характерна еще одна особенность – это переплетение эсхатологизма с антропологизмом.  Это связано с философским осмыслением предельных проблем человеческого существования в рамках эсхатологических концепций.

При этом подходы разных мыслителей к пониманию данного вопроса имеют общие черты. Взгляды Н. Бердяева на человека составляют целостную антропологическую концепцию, в центре которой находятся проблемы свободы и творчества, тесно сопряженные с эсхатологией. Н. Бердяев «создает» образ человека будущего. Его идея «активной эсхатологии» определяется свободным творчеством человека. Такая идея во многом близка и позиции С. Франка, который также проводил связь между проблемами личности, свободы, творчества и эсхатологии.  Основными чертами образа человека будущего в эсхатологических концепциях этих философов являются осознание катастрофической непрочности бытия человека и эсхатологическая надежда как устремленность к новому бытию через утверждение значимости творческой активности человека. Данная идея преображения мира посредством творчества по-иному раскрывает эсхатологический смысл бытия человека и культуры.

Эсхатологическое мировосприятие характерно и для учения В. Соловьева. Он утверждал, что земное существование человека и история цивилизации не могут преодолевать «торжества злых сил». А сам земной прогресс «есть всегда симптом конца», т. е. конца всемирной истории. В. Соловьев приходит к выводу, что «всякая прогрессивная культурная деятельность ни к чему», поскольку она «бесцельна и бессмысленна».  Он не исключал вероятности наступления конца света, т.к. только в результате эсхатологического переворота произойдет победа добра над злом. Всемирная история рассматривается им лишь как подготовка к потустороннему Царству Божию. Ведущей силой достижения Царства Божия В. Соловьев считал не какое-то отдельное направление христианства, а воссозданную единую церковь, объединяющую все народы «для великой цели». Особую роль в этом процессе он отводит русскому народу, который, преодолевая «национальный эгоизм», станет «служить не себе», а целям «вселенского целого».

Важной особенностью концепций русских философов является также и то, что эсхатологические мотивы в них переплетаются с мессианскими идеями об особом религиозном предназначении русского народа в мировом развитии. Согласно им, России, как «единственной хранительнице истины Христовой», и предназначено осуществить конечные цели истории, т. е. достичь Царства Божия. Само понимание конечных целей истории не только опирается на христианское вероучение, но и несет на себе отпечаток индивидуального своеобразия взглядов различных мыслителей. Так, Н. Бердяев видел главную особенность русской культуры в исключительности культурно-исторической миссии России как своеобразного Востока-Запада, которая сможет соединить два мира, два типа культуры. «Россия была страной загадочной, непонятной еще в судьбе своей, страной, в которой таилась страстная мечта о религиозном преображении жизни. Воля к культуре всегда у нас захлестывалась волей к «жизни», и эта воля имела две направленности, которые нередко смешивались, – направленность к социальному преображению жизни в цивилизации и направленность к религиозному преображению жизни, к явлению чуда в судьбе человеческого общества, в судьбе народа» [2, с. 83].

Русских философов объединяет идея о возможности духовного возрождения и преодоления кризиса через религиозное преображение. Помимо Н. Бердяева, который активно разрабатывал эту идею, Н. Федоров поставил мысль о духовном возрождении в центр своего утопического учения.  Для Н. Федорова особое значение имела идея активной эволюции - нового созидательного этапа развития мира. Человечество должно самостоятельно избирать направление мирового развития. При этом человек - это существо далеко не совершенное, которое находится в процессе роста, на промежуточном этапе развития, но вместе с тем сознательно творческое, призванное преобразить не только внешний мир, но и собственную природу.

Общим для русской философской мысли, обращенной к идее возрождения человечества, является признание несовершенства, "промежуточности" нынешней, еще кризисной, требующей дальнейшего развития природы человека, но вместе с тем и признание его высокого достоинства, преобразовательной роли в мироздании. Чтобы жить дальше человек не должен стоять на месте ныне обретенного им "промежуточного" физического и духовного статуса; он должен "восходить", следуя в этом закону эволюции [3, с. 33].

Идеи  Н. Федорова и русских космистов поддерживают надежды человечества на выход из кризисной ситуации, будущее существование, принципиальную возможность будущего.

Говоря об утопизме, следует отметить, что некоторые исследователи были уверены в том, что утопизм русской философии начал формироваться под влиянием западноевропейского утопизма, но при этом он значительно отличается от него.  Так, например, для России нехарактерны специальные труды собственно утопической направленности. Утопическое сознание в России рассредоточено в произведениях самого разного жанра. И если для западноевропейского утопизма преобладающей темой является поиск путей рационалистического переустройства общества в соответствии с принципами разума, то для русского утопизма – преображение общества в соответствии с духом Евангелия.

Если западный утопизм развивался от религиозного миросозерцания через рационалистическую философию к утопии, апеллирующей к науке, то русский утопизм, также имея религиозный источник, проделал иной путь: от православия через заимствованные с Запада идеи рационализма и просвещения к религиозной философии, которая критикует утопии как неадекватные формы решения религиозных проблем. В отличие от западной философии с ее гносеологизмом и онтологизмом для русской философии характерны антропоцентризм и связанное с этим доминирование моральных, социальных и историософских проблем, обращение к вопросам о смысле истории, ее цели и т.п. [6, с. 531].

 В то же время можно отметить и черты, общие всякому утопическому сознанию, что роднит русский утопизм с западноевропейским: осмысление социального идеала, социальная критика, предвосхищение будущего общества, идея абсолютного преобразования действительности.

И еще один важный аспект рассматриваемой проблемы  – это своеобразное видение русских философов путей выхода из кризиса и перспектив дальнейшего развития человечества.

В русской философии значительное место занимает идея об особой роли России в преодолении кризиса. В России, как полагал  Н. Бердяев, в силу ее религиозного характера, всегда устремленного к абсолютному и конечному, человеческое начало не может раскрыться в форме гуманизма, то есть безрелигиозно. В России откровение человека может быть лишь религиозным откровением.  Поэтому русские философы видели пути выхода из кризиса в религиозном преображении мира и человека. Анализируя кризисное состояние культуры, главную проблему человека рубежа XIX-XX вв. философы видели во внутренней «расколотости» личности. Для преодоления кризиса необходимо духовно и нравственно обновить общество, изменить сознание человека, восстановить его культурно-историческую преемственность, обрести духовную свободу, возродить, сохранять и созидать христианские ценности.

Таким образом, для русской философии характерен поиск путей преображения общества в соответствии с ростом истинной духовности и единством истины и справедливости. 

 

Список литературы

1. Бердяев H.A. Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация / H.A. Бердяев // Бердяев H.A. Царство Духа и Царство Кесаря. - М.: Республика, 1995. - С. 164-287.
2. Бердяев Н.А. Воля к жизни и воля к культуре / H.A. Бердяев // Бердяев Н.А. Смысл истории. - М., 1990.
3. Русский космизм: Антология философской мысли / сост. С.Г. Семенова, А. Г. Грачев. - М., 1993.
4. Устрялов Н.В. Проблема прогресса / Н.В.  Устрялов. - М., 1998.
5. Франк С.Л. Крушение кумиров / С.Л. Франк // Франк С.Л. Сочинения. М., 1990.
6. Черткова Е. Утопизм // Русская философия: Малый энциклопедический словарь / Е.  Черткова. - М., 1995. С. 528-531.

 

References

1. Berdjaev N.A. Opyt jeshatologicheskoj metafiziki. Tvorchestvo i obektivacija. [The experience of eschatological metaphysics. Creativity and objectification]. – Moscow, Respublika Publ., 1995. - pp. 164-287.
2. Berdjaev N.A. Volja k zhizni i volja k kul'ture. [The will to live and the will to culture] – Moscow, 1990. – 127 p.
3. Semenova S.G., Grachev A. G. Russkij kosmizm: Antologija filosofskoj mysli [Russian cosmism: Anthology of philosophical thought. – Moscow, 1993. – 450 p.
4. Ustrjalov N.V. Problema progressa [The problem of progress]. – Moscow, 1998.
5. Frank S.L. Krushenie kumirov [The crash of the Idols]. – Moscow, 1990.

Chertkova E. Utopizm [The Utopianism] Russkaja filosofija: Malyj jenciklopedicheskij slovar' [Russian Philosophy: Small Encyclopedic Dictionary]. – Moscow, 1995. pp. 528-531.