ИСТОКИ И ИСТОЧНИКИ УЧЕНИЯ БОЭЦИЯ Шукшин С.А.

УДК 1.14

ББК 87.3

ИСТОКИ И ИСТОЧНИКИ УЧЕНИЯ БОЭЦИЯ

Шукшин С.А.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет»

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Старший преподаватель кафедры философии и политологии Алтайского государственного университета

Боэций поставил своей целью сохранить для варваризирующегося мира античную философию. Решая задачу переосмысления духовного наследия античности, он пошел по пути, вытекавшему из самого развития позднеантичной языческой философии. Прежде всего, Боэций занялся обоснованием системы образования и созданием соответствующих латинских учебников, обобщавших и интерпретировавших в доступной форме достижения греков.  Реале Дж. и Антисери Д. полагают, что Боэций «сознавал свою миссию в том, чтобы открыть греческую культуру латинянам. Благодаря ему осуществилась передача античного наследия средневековой культуре, была обеспечена преемственность интеллектуальной жизни» [5, с. 77]. Показательно то, что уже в начале своей творческой деятельности он понимал необходимость не только популяризации античного знания, но и целенаправленного определения структуры и новых задач обучения.

Боэций окончательно закрепил формальное разделение системы «семи свободных искусств» на две ступени:  «тривиум» (грамматика, риторика, диалектика) и «квадривиум» (арифметика, геометрия, астрономия и музыка). Содержательная сторона обучения отступает перед систематичностью; Боэций полагал, что важнее научить человека мыслить в строго определенном направлении, дисциплинированно, чем снабдить его «общими знаниями». Такой подход обретает у Боэция логическое обоснование, которое во многом определило развитие системы средневекового образования, отличавшегося схематизмом и  умозрительным характером. Боэций понимал, что новому стилю мышления, новой философской рефлексии необходим новый философский язык; нужно было предложить латинские эквиваленты важнейших понятий и терминов греческой философии, перевести на латинский язык, прокомментировать и даже адаптировать сочинения греческих философов.

Приблизившись к зениту своей жизни, Боэций задался целью перевести на латинский язык все сочинения Платона и Аристотеля и показать глубокое единство двух величайших учений греческой философии, снабдив их соответствующими комментариями. Задачи, поставленные философом, обладали огромным историко-культурным значением, осуществление которых открывало новые горизонты перед европейской культурой. В.В. Соколов пишет: «…важно для последующей средневековой образованности и философии, что некоторые из таких писателей подводили своеобразный итог античного знания» [6, с. 92].

Боэций осознавал необходимость перевода на латинский язык всего корпуса сочинений Платона и Аристотеля; знание греческого языка на Западе утрачивалось, и, соответственно, становились недоступными богатства греческой философии и науки. «Поставленная Боэцием цель также свидетельствует о том, что он не смотрел на свою философскую деятельность как на узкоэлитарную, а ставил перед собой широкие культурно-просветительские задачи, – отмечает В.И. Уколова в работе «Античное наследие и культура раннего средневековья», – перевод произведений Платона и Аристотеля делал их доступными всему латиноязычному миру» [7, c. 38]. Рукописи этих греческих мудрецов, по мысли Боэция, призваны были составить каркас всего интеллектуально-культурного пространства наступающей эпохи. Боэций приступает к этой работе в конце первого десятилетия VI в.

Из Аристотеля Боэцию удалось сделать перевод части «Органона»: две редакции перевода «Категорий» Аристотеля, две редакции перевода «Об истолковании», латинские версии «Первой и Второй Аналитик», сочинения «О софистических доказательствах» и «Топики». Боэцию не удалось перевести другие сочинения Аристотеля и приступить к переводу диалогов Платона; как он и опасался, ему не хватило времени, смерть застигла его в расцвете сил и таланта.

В античных школах изучение философии традиционно начинали, а в большинстве случаев, и завершали логикой Аристотеля. Главными учебниками были «Введения» в «Категории» Аристотеля, выполненные разными авторами; наиболее распространенным было «Введение» неоплатоника Порфирия, написанное в конце III в. Боэций и начинает свою работу с составления комментария к «Введению» Порфирия, переведенному на латынь в IV в. Марием Викторином. В данном случае он, как нам кажется, продолжил свою «школьную» работу, сделав следующий шаг после создания учебников для квадривиума. Забота о фундаментальном образовании, так же как и забота о глубине и основательности интеллектуальной культуры в целом, «велела» Боэцию начать свою творческую деятельность с «философских азов». «…Я уже сочту себя много преуспевшим, – декларирует Боэций, приступая к комментарию «Введения», – если благодаря полной достоверности перевода читателю философских книг, переложенных на латынь, не придется обращаться за уточнениями к книгам греческим» [1, с. 5].

Более глубокая причина лежала в огромном интересе Боэция к вопросам философского метода. Он не мог пропустить проблему, занимающую важное место в различных философских течениях античности. Еще его «школьные» трактаты показали тяготение к почти аскетической «дисциплине» мышления, а этому в наибольшей степени отвечали логические сочинении Аристотеля.

И еще одна причина, по которой Боэций начал именно с аристотелевских работ, заключалась в необходимости выработки латинской философской терминологии, адекватной греческой. Как мы уже писали выше, он понимал, что это серьезное препятствие для развития латиноязычной философии, так как без точности терминологии, понятийного аппарата, нельзя добиться точности мышления, его истинности: «…всякий, кто возьмется за исследование природы вещей, не усвоив прежде науки рассуждения, не минует ошибок. Ибо не изучив заранее, какое умозаключение поведет по тропе правды, а какое – по пути правдоподобия… невозможно добраться в рассуждении до неискаженной и действительной истины» [1, с. 7 – 8].

Во «Введении» Порфирия излагались основы логики, истолковывалось «пять звучаний», или пять логических понятий: род, вид, отличительный признак, существенный признак и случайный признак. Это сочинение определило круг понятий средневековой логики, ее проблем и интерпретаций. Боэций, комментируя рукопись Порфирия, сформулировал проблему универсалий, которая заняла исключительное место в средневековой философии. Проблема универсалий во всей ее определенности впервые возникла в учении Платона, настаивавшего на том, что идеи (общие понятия) обладают истинным бытием, в то время как индивидуальные вещи, которые представляются людям реально существующими, на самом деле таковыми не являются. В индивидуальных, конкретных вещах общее «умирает». Аристотель подверг критике платоновскую концепцию, придавая важнейшее значение тому, что общее проявляется только через единичное, данное человеку в чувственном опыте. Порфирий в своем «Введении» к аристотелевским «Категориям» предельно обнажил проблему.

Боэций пытается подойти к этой проблеме поближе. «Первыми по природе, – выводит философ, – являются роды по отношению к видам, и виды – по отношению к собственным признакам. Ибо виды проистекают из родов. И точно так же очевидно, что виды по природе первее расположенных под ними индивидуальных вещей» [1, с. 21]. В этом высказывании Боэций как бы следует за Аристотелем, видевшим путь познания в движении от общего к частному; общее, считал Аристотель, первичнее частного в процессе мышления. Для Боэция общее первичнее индивидуального в сфере существования. Отсюда, можно предположить, что для Боэция роды и виды первичнее индивидуальных вещей не только в процессе мышления, но и онтологически. Таким образом, Боэция, почти дословно пересказывая Аристотеля, придает перипатетической мысли платоновскую направленность. При всем уважении к Аристотелю и желании остаться беспристрастным он все же не может скрыть свои симпатии к философии Платона.

Тем не менее, Боэций рассматривает различные варианты решения проблемы универсалий, и в этом процессе складывается формула: «Итак, роды и виды существуют одним способом, а мыслятся – другим; они бестелесны, но, будучи связаны с чувственными [вещами], существуют [в области] чувственного. Мыслятся же они помимо тел, как существующие самостоятельно, в не как имеющие свое бытие в других» [1, с. 29]. Тема была предложена, и средневековая схоластика начала изощряться в ее интерпретации.

Таким образом, Боэций в качестве идейно-теоретического основания для своей философской системы использует философемы античных мудрецов. Примечательно то, что наследие античной философии для Боэция является «и целью, и средством». Иными словами, философ, облачившись в одежды просветителя, создал систему образования, содержательная часть которой отражает ключевые вехи развития греческой философии; целью создания именно такой системы образования было сохранение достижений античных мудрецов. Среди философских систем античного мира оказали наибольшее влияние на формирование мировоззренческих представлений Боэция учения Платона и Аристотеля. Из «объема» перипатетической философии Боэций выводит свою логико-методологическую проблематику, идеи платонизма необходимы философу для возведения каркаса космологических воззрений. Но не следует полагать, что интерес Боэция к интеллектуальному полю античности ограничивается лишь этими двумя философскими системами. Философ в своих сочинениях цитирует или использует идеи многих античных мудрецов: это философы Цицерон, Сенека, Александр, Порфирий, Фемистий, Викторин, Августин, Плотин, Ямвлих, Прокл и Аммоний Гермий; математики Евклид, Птолемей, Никомах; поэты Гомер, Софокл, Еврипид, Катулл, Вергилий, Овидий, Стаций, Лукан, Ювенал и др. 

Библиографический список

1. Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты / Боэций. – М.: Наука, 1990. – 414 с.
2. Гиббон, Э. История упадка и разрушения Римской империи / Э. Гиббон. – СПб.:, 1998. – Т.4. – 402 с.
3. Голенищев-Кутузов, И.Н. Средневековая латинская литература Италии / И.Н. Голенищев-Кутузов. – М.: Наука, 1972. – 306 с.
4. Майоров, Г.Г. Формирование средневековой философии / Г.Г. Майоров. – М.: Мысль, 1979. – 423 с.
5. Реале, Дж. Западная философия от истоков до наших дней. Средневековье / Дж. Реале, Д. Антисери. –  СПб.: ТОО ТК Петрополис, 1994. – 368 с.
6. Соколов, В.В. Средневековая философия / В.В. Соколов. – М.: Высш. шк., 1979. – 448 с.
7. Уколова, В.И. Античное наследие и культура раннего средневековья / В.И. Уколова. – М.: Наука, 1989. – 320 с.
8. Уколова, В.И. «Последний римлянин» Боэций / В.И. Уколова. – М.: Наука, 1987. – 160 с.
9. Barret, H. Boethius. Some Aspects of His Time and Work / H. Barret. – Cambridge, 1940. – 179 р.
10.  Nitsch, F. Das System des Boethius / F. Nitsch. – Berlin, 1860. – 204 р.