К ПРОБЛЕМЕ ДЕТЕРМИНИРОВАННОСТИ РЕАЛЬНОСТИ НАСТОЯЩЕГО ПРОШЛЫМ В ФИЛОСОФИИ НАСТОЯЩЕГО ДЖОРДЖА ГЕРБЕРТА МИДА Осипов С.С.

УДК: 165.741     

ББК: 87.3(4/8)

К ПРОБЛЕМЕ ДЕТЕРМИНИРОВАННОСТИ РЕАЛЬНОСТИ НАСТОЯЩЕГО ПРОШЛЫМ В ФИЛОСОФИИ НАСТОЯЩЕГО ДЖОРДЖА ГЕРБЕРТА МИДА

Осипов С.С.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Преподаватель кафедры философии и политологии

Среди представителей прагматизма философские идеи Мида достаточно долго обходили вниманием на основании того, что его наработки были наиболее применимы к социологии. В статье «Джордж Герберт Мид и его «Философия настоящего» В.Г. Николаев отмечает, что зачастую Мида относили к чикагской социологической традиции, нежели к представителям прагматизма [6, с. 240], однако данный подход к идеям Мида мы, вслед за Николаевым, полагаем возможным обозначить только как носящий «ретроспективный характер». Обозначенный нами подход к идеям Мида связан с тем, что при жизни сам Мид не издал работ, в полной мере выражающих его концептуальные философские идеи. Интерес к его философским идеям возник в связи с посмертными публикациями ряда работ, представляющие собой лекции, прочитанные им в Чикаго, а также различные очерки, написанные в различные периоды.

Одной из ключевых проблем в философии Мида является проблема реальности. Реальность, отмечает Мид, может быть представлена как существующая в настоящем, в связи с чем возникает вопрос о природе настоящего. Мид находит необходимым концептуально разграничиться с «мнимыми настоящими» А. Уайтхеда, которые, с позиции Мида, способны вобрать в себя всю временную реальность, однако при этом элиминируя прошлое и будущее. Для Мида реальность, пребывающая в настоящем, не существует сама по себе: она обусловлена опытом прошлого, а события, которым только предстоит войти в реальность из будущего в настоящее, не могут, по мнению Мида, иметь своей основой само настоящее, так как если настоящее может быть определено как изменчивое во временной протяженности, всякое событие, которому только предстоит стать, уже должно было бы пребывать в этом настоящем [5, с. 43].

Для Мида реальное как настоящее детерминировано прошлым. Однако в самом прошлом, когда мы обращаемся к нему из реальности настоящего, полагается онтологическая дуальность: Мид полагает прошлое одновременно отменяемым и неотменяемым. С одной стороны, мы можем обозначить прошлое как отменяемое, ввиду того что, как полагает Мид, мир «…который будет, не может отличаться от того, который есть, без переписывания прошлого, на которое мы сейчас оглядываемся» [5, с. 45]. Иными словами, предвосхищая будущее, прошлое может быть, в определённой степени, подвержено конструированию, тем самым определяя и настоящее как «текущее настоящее», и будущее как «данное будущее»: конструирование прошлого из реальности настоящего способно к дифференциации настоящего на конструируемое настоящее и реальное настоящее, а вслед за тем, подобной дифференциации может быть подвержено будущее, и в этом значении отменяемость прошлого предполагает собой, в первую очередь, отменяемость существовавшего прошлого, или, как обозначает его Мид «прошлого прошлого» - того прошлого, что некогда пребывало в реальности как настоящее. Однако прошлое, являясь отменяемым, в то же время является и неотменяемым: событие, которое свершилось в прошлом как «реальное в настоящем» пребывает в реальности настоящего как момент «здесь». Когда мы обращаемся к какому-либо событию прошлого, отмечает Мид, мы можем представить его как нечто свершившееся, нечто «что было». Данное «что было», как мы обнаружили, неотменяемым не является, однако неотменяемой является именно значимость этого «что было»: «Значимость неотменяемости присоединяется к «что было», но само «что было» неотменяемым не является. С уходом каждого события связана некая окончательность. Эта окончательность добавляется к каждому отчету об этом событии, но вся значимость этой окончательности принадлежит к тому же миру в опыте, к которому принадлежит и этот отчет» [5, с. 45]. Иными словами, обращаясь к событию прошлого, мы, возможно, не сможем достоверно определить все моменты данного события, однако сам факт существования этого события как свершившегося мы можем обозначить, исходя из его момента пребывания в реальности настоящего.

Настоящее для Мида детерминировано событийностью прошлого, и, даже при условии возможного переосмысления прошлого, сама реальность прошлого проявляется в моменте «здесь» реальности настоящего, что, на первый взгляд, предполагает возможность его осмысления как реального прошлого. Из этого Мид выводит идею не подвергаемого сомнению прошлого, «на свидетельства которого мы опираемся в своих исследованиях и в решении возникающих проблем» [5, с. 48]. Идея такого прошлого может быть выявлена ввиду того, что любое принятое описание прошлого, в тот или иной момент, может быть поставлено под вопрос, в связи с чем, отмечает Мид, мы должны признать идею «несомненного прошлого», которое является коррелятом для любого полагаемого прошлого. Исходя из подобного понимания прошлого, Мид выводит идею проявления в самом настоящем реальности, превосходящей это настоящее. Для Мида данная когнитивная установка в осмыслении прошлого существует независимо от воли познающего субъекта настоящего. Она уже включена в тот отчет о прошлом, который мы можем получить, в связи с чем прошлое может быть отменяемым только до определённой степени: когнитивная установка момента «здесь» прошлого в настоящем как проявление реальности прошлого уже предполагает определённый момент неотменяемости – ту часть прошлого, которая, с одной стороны, уже задана нам в наших исследованиях прошлого, а с другой стороны является, как мы уже обозначили, коррелятом для всех возможных интерпретаций прошлого, позволяя поставить последние под вопрос.

Однако не следует терять из виду тот факт, что постижение реального прошлого для субъекта настоящего является практически неразрешимой задачей. Данную специфику постижения прошлого Мид объясняет тем, что всякое настоящее как реальность настоящего предполагает помимо момент «здесь» прошлого момент эмерджентного настоящего. Подобное настоящее уже не является просто отсылкой к прошлому, оно «…принимает это новое как существенную часть мира и с этой точки зрения переписывает свое прошлое. Тогда эмерджентное перестает быть эмерджентным и вытекает из прошлого, заменившего прежнее прошлое» [5, с. 53]. И здесь мы сталкиваемся с уже обозначенной нами проблемой: в какой степени прошлое может быть конституировано? Если само настоящее предполагает переосмысление прошлого, то как возможно прийти к тому прошлому, которое некогда было реальностью настоящего? Мид обращается к ученому как субъекту настоящего, исследующего прошлого: «Если он может встроить в этот мир свою гипотезу, и она предвосхищает то, что происходит, то она становится описанием того, что произошло. Если же она терпит крах, то ее заменяет другая гипотеза, и на место прошлого, которое подразумевалось первой гипотезой, приходит другое прошлое. Самое главное здесь то, что прошлое (или смысловое строение прошлого) так же гипотетично, как и будущее [5, с. 54]. Ввиду этого, смысловое содержание прошлого для Мида является только гипотетическим знанием: так или иначе, мы можем что-то предполагать о прошлом в его событийности как реальном прошлом, но достоверность данного знания носит вероятностный характер, однако Мид подчеркивает, что «… неотменяемость прошлого события остается, даже если мы не уверены, каким прошлое событие было» [5, с. 55]. Таким образом, при всём устремлении субъекта настоящего на конституирование прошлого, он, зачастую, приходит ни к прошлому, некогда бывшим настоящим, а к прошлому, которое обуславливает то будущее, которое для познающего субъекта является настоящим. Познающий субъект не в состоянии «пережить» реальное событие прошлого, он может только соотнести свои догадки о прошлом с событиями будущего, которые с необходимостью должны проистекать из предполагаемого прошлого. Неотменяемость прошлого здесь проявляется в подобной необходимости определённого события будущего.

Из этого настоящее является не просто моментом единообразной реальности, как следствие определённой причины в прошлом, а содержит в себе также момент эмерджентного, прибавляющего к прошлому то содержание, которое не может быть выведено из самого прошлого: «При наличии эмерджентного события его связи с предшествующими процессами становятся условиями или причинами. Такая ситуация и есть настоящее. Оно выделяет и в каком-то смысле отбирает то, что сделало возможной его специфику. Оно создает своей уникальностью прошлое и будущее [5, с. 65]. Исходя из этого, Мид поднимает вопрос об адекватном представлении о прошлом – если любое конструирование прошлого уже будет содержать момент настоящего предполагая не прошлое как некогда реальное настоящее, а прошлое для реальности настоящего. Если же мы поставим перед собой задачу отыскать то прошлое, которое бы обуславливало эмерджентность настоящего, то, пишет Мид, мы можем дать ему следующую формулировку: все эмерджентное должно быть подчинено обусловливающему характеру настоящего, и должно быть возможно установление эмерджентного в терминах обусловливающего прошлого» [5, с. 107].

Таким образом, мы можем сказать, что для Мида настоящее не существует само по себе, оно детерминировано прошлым – происходящее событие с необходимостью обуславливает событие, которому только предстоит возникнуть. Сам момент детерминированности настоящего прошлым содержится в моменте «здесь» настоящего, который предполагает собой обусловленность этого настоящего прошлым. Однако адекватное отражение данного прошлого как некогда реального настоящего представляется практически недостижимым: субъект познания в настоящем, обращаясь к прошлому, подходит к изучению последнего с двумя когнитивными посылками – с одной стороны моментом «здесь» настоящего, выступающего коррелятом для всякой интерпретации прошлого, ввиду чего данные интерпретации всегда могут быть поставлены под вопрос, с другой же стороны моментом эмерджентности настоящего, который подразумевает ссылку на прошлое, которое обуславливает настоящее, взамен прошлому, которое «было». Ввиду чего настоящее в действительности детерминировано прошлым, однако субъект познания прошлого не конституирует истинность прошлого, а конструирует истинное для настоящего прошлое. В своём постижении прошлое для реальности настоящего, отмечает Мид, должно, в первую очередь, импликативно проистекать из этого настоящего.

Библиографический список:

1. Дьюи Дж. Предварительные замечания к философии настоящего / Перевод с английского В. Г. Николаева, В. Я. Кузьминова // Мид Дж.: Философия настоящего. Москва: Издательский дом Высшей школы экономики, 2014. – С. 36-40.

2. Мид Дж. Г. Избранное : сборник переводов / Дж. Г. Мид ; сост. и пер. с англ. В. Г. Николаев. – М.: ИНИОН РАН, 2009. – 290 с.

3. Мид Дж.: Дополнительные очерки. / Перевод с английского В.Г. Николаева, В.Я. Кузьминова // Мид Дж.: Философия настоящего. Москва: Издательский дом Высшей школы экономики, 2014. – С. 135-236.

4. Мид Дж. Социальное сознание и сознание смысла / Пер. с англ. Р.Э. Бараш // Эпистемология & философия науки. 2013. Т. XXXV. № 1. С 219-227.

5. Мид Дж.: Философия настоящего. / Перевод с английского В.Г. Николаева, В.Я. Кузьминова // Мид Дж.: Философия настоящего. Москва: Издательский дом Высшей школы экономики, 2014. – С. 43-132.

6. Николаев В.Г. Джордж Герберт Мид и его «Философия настоящего» // Мид Дж.: Философия настоящего. Москва: Издательский дом Высшей школы экономики, 2014. – С. 237-271.

7. Deegan M.J. Self, War, and Society: George Herbert Mead's Macrosociology. New Brunswick: Transaction Publishers, 2011.

8. Mead G.H. Th e Philosophy of the Act / ed., with an introduction, by C.W. Morris. Chicago: University of Chicago Press, 1938.