К ВОПРОСУ О ПЕРЕСМОТРЕ ПОНЯТИЯ ПРОСТРАНСТВА Котеленец Д.В.

Год:

Выпуск:

Рубрика:

УДК 114

 

К вопросу о пересмотре понятия пространства

Котеленец Д.В.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Алтайский государственный университет»

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Преподаватель кафедры философии и политологии

В последние десятилетия все чаще говорят, что будущее наступает преждевременно[6]. В такой связи все современные процессы требуют более пристального мониторинга и анализа любых трансформаций, а значит, переосмысления прежних оснований. Вообще, тенденция  различного рода «пересмотров» характерна для любой области знания, когда прежние понимания изживают себя с появлением очередных передовых идей, инновационных технологий и других интеллектуальных новшеств. И вот, казалось бы, уже давно определенное и понятое, «пространство» привлекает наше внимание сегодня.

Пространство и время – извечные философские категории, которые на протяжении существования философии переосмысливались множество раз. Но если в классической традиции они всегда рассматривались параллельно (вместе), то современность показала, что темп течения времени может ускоряться (или сокращаться), пространство отличилось многомерностью – распалась связь двух предельных оснований. Безусловно, каждый исторический период и специфические особенности развития культуры  накладывают печать, вырабатывается оригинальная понятийная сеть, и не случайно такая вариативность становится доступной именно в 20 веке. В данной работе намечаются основания очередного «пересмотра», начатого благодаря неклассической философской рефлексии. В дальнейшем, вместе с переосмыслением прошлого и осознанием настоящего представителями постструктурализма  (например, смертью автора, превращения мира в текст), а позднее - и с идеями трансгуманизма, с понятием пространства в очередной раз происходят метаморфозы.

Мы не случайно говорим про очередной раз, поскольку в 20 веке можно привести множество оригинальных примеров. В наши задачи не входит такой обзор. Ключевая идея состоит в том, чтобы выявить основания понимания пространства, наметившиеся в интеллектуальной мысли XXI века. Речь пойдет о концептуальной сфере постмодернизма и идеях философии трансгуманизма, в которых можно уловить отражение в понимании пространства как мертвого, искусственного, безжизненного пространства, лишенного «признака витальности» [2] – постпространства, зародившегося вместе с идеей постчеловека, когда становятся мыслимы «тела без пространства»  [3].

Попробуем проникнуть в суть вопроса глубже, поэтому начнем издалека. В первом приближении следует признать, что на сегодняшний день философскую рефлексию по поводу пространства можно свести к двум тенденциям. Так, по мнению Мельникова А.Н. [4], пространство как философскую проблему следует рассматривать через призму многочисленных публикаций, которые условно возможно разделить на две группы. «Исторически и логически к первой группе относятся труды философствующих представителей естественных наук, которые, обобщая достижения физики, механики, химии, математики, геометрии, пытаются дать характеристику пространству как таковому» [4]. Вторая группа работ, по словам А.Н. Мельникова, связана с исследованием пространства социальных отношений, которые становятся актуальны в конце XIX начале XX веков. Именно последняя нас интересует.

Если «пространство» как категория естественнонаучная имеет стабильное положение, то философская мысль конца 19 - начала 20 в. показывает, что социальная интерпретация последнего требует пересмотра «пространства» с учетом человека, социума, социальности, субъекта и его деятельности, и дистанцируется от его физического эквивалента. Такой «пересмотр» обусловлен новым пониманием пространства - пространства социального, начатого Г. Зиммелем и проработанного П. Сорокиным. Георг Зиммель полагал, что взаиморасположение, или даже взаимодействие людей приобретает пространственную форму, отличную от физического пространства. Поэтому «главный замысел идеи Зиммеля - продемонстрировать, что именно социальное взаимодействие превращает то, что прежде было пустым и негативным, в нечто для нас осмысленное. Социальность наполняет пространство» [5]. Питирим Сорокин рассматривал социальное пространство как народонаселение Земли, отличное от пространства Эвклидова, геометрического, трехмерного пространства. Его социальное пространство многомерно, поскольку существуют различные варианты группировки людей по социальным признакам: религии, национальности, профессии, экономическому статусу, политическим партиям, происхождению, полу, возрасту и т. п.

Философская рефлексия пошла дальше редукции пространства к протяженности, а значит, к его естественнонаучному основанию, и  социальные основания пространства, позволила провести демаркационную линию между онтическим и онтологическим определением. Во втором случае гораздо лучше описывает зарождение и изменение пространственных отношений экзистенциальный анализ в категориях Da Sein и Die Sorge, показанный М. Хайдеггером. В ракурсе научного вопроса о пространстве исключается субъект, который только и способен назвать пространство пространством, а вне его деятельности может существовать лишь протяженность. Есть мнение, что протяженность, преобразованная социально-культурной деятельностью людей, приобретает иное качество – становится пространством. «Можно сказать, что протяженность создается в мире природы абсолютными силами (Богом, абсолютным разумом), пространство же создается из мира природы культурным творчеством человека. Пространство, созданное человеком, измеряется не в метрической системе, а в онтологических проявлениях человеческого бытия» [4]. Такая позиция имеет право претендовать на «переворот» в понимании пространства в контексте неклассической философской рефлексии.

 Но на смену неклассическому типу мышления приходит постнеклассический. Неклассические представления с требованием включить субъект и все то, что с ним связано, вытесняются. Однако последствия такого рода претензий требуют особого внимания в дальнейшей судьбе пространства. Постмодерн заявляет, что субъект мертв, а мир - есть текст. О каком пространстве в таком случае может идти речь? С одной стороны, выдвигаются требования при рассмотрении понятия пространства учитывать значение человека, с другой - субъекта попросту нет, он считается мертвым, как заявляют представители постструктурализма. Но если субъект в философии постмодерна исчезает с горизонта видимости, не приводит ли это к очередному  переосмыслению.

Ризома – вот «новое» слово в понимании пространства, данное Делезом и Гваттари. Описывать ризому не видим смысла, поскольку понятие давно известное, однако отметим, что вместе с идеей ризоматичности пространства активно используются «плоскость», «поверхность», «складка», которые не признают выраженной структурной организации. Становится возможным различающее и различное. Различие показывает онтологический горизонт бытия, поскольку сознание может схватить онтологическое представление о мире, попеременно сгибая и разгибая поверхность смысла. Периодически создавая представление об открытии и закрытии бытия, различение состоит в том, что каждый раз бытие представляет нам новое сущее как его присутствие и отсутствие. Тем самым постмодерн указывает на пространственные соотношения бытия и сущего. Делез пишет: «Все что происходит и все, что высказывается, происходит на поверхности. Поверхность столь же мало исследована и познана, как глубина и высота, выступающие в качестве нонсенса… Двойной смысл поверхности, неразрывность изнанки и лицевой стороны сменяют высоту и глубину» [1]. 

 В такой связи «пространство» в терминологии постмодерна не знает парных категорий классической, и даже неклассической философии:  ближнего – дальнего, внешнего – внутреннего, верхнего – нижнего, вместо этого предметность в пространстве рассматривается как децентрированность. Для такого пространства постмодерна характерны отсутствие представлений о расстояниях, границах, местах.

Настало время привести несколько примеров, благодаря которым мы имеем представление о том, как сегодня может пониматься пространство.  

Прежде пространство представлялось живым – «Это пространство живое. В нем вообще не было ничего, что было бы не наделено признаком витальности: там живая земля, живое небо, живые ветры, живые люди, живые покойники, там в принципе нет того, что было бы полностью в покое или в самодостаточной неподвижности, что было бы просто тем, что оно есть» [2]. То «в постмодерне пространство полностью перемешано. ...Всё проникнуто искрами эфемерной экстатичности, которая вспыхивает в обезжизненном пространстве и тут же исчезает» [2].

Другой пример показывает Кутырев В.А., он описывает проблему «тел без пространства». Мы приведем довольно объемную цитату, дабы сохранить целостность мысли, а не вырывать короткие фразы из контекста.  «Это перед экранами. В натуре. Но тела есть и на экранах, которых становится больше, чем живых, с органами или без органов. Для их обозначения тоже нужны соответствующие понятия. Ключевое среди них – «тело без пространства» (ТБП). Близкие к нему – «картография тел», «нулевое тело», «детерриториализованная телесность». Введение данных понятий было бы невозможно без огромной предварительной работы по разрушению метафизической картины мира, в которой тела существуют как вещи, только живые. Они имеют массу, объем, высоту, глубину. Тело без пространства не вещно. Оно «не весит» (не вещит) и существует как конфигурация поверхностей. Теоретическая победа над высотой и глубиной тоже стала возможной после победы знаков и структур над вещами и субстратами. Но обоснование приоритета поверхностей и придания им мировоззренческой всеобщности происходит в рамках постмодернизма. [3, стр. 34-35]. ...возникла техническая реальность экранов и поверхностей, на которые сканируются, куда «уходят» вещи и живые тела; возник double world, (второй мир), в котором тело без пространства вместе с текстом становятся заместителями реальности вещей и заслоняют тысячелетия другого способа бытия людей» [3, стр. 34-35].

Таким образом, в завершении, отметим, что вместе с попытками современной рефлексии относительно философии постмодерна приходит и пересмотр традиционных категорий философии. Понятно, что разные авторы преследуют собственные цели, но примечательно, что их взгляды объединяет идея мертвенности пространства, отсутствия проявления жизни, статичность. Так понятие пространства, наполнившееся социальностью, деятельностью субъекта, постструктурализм осмысливает через смерть субъекта, далее - ризому, складку, поверхность. Протяженность, заполненная человеческим бытием и понятая как пространство неклассической философии, теперь подменяется концептуальной схемой виртуального пространства. Или, может, это и есть конец «пространства» в духе Фукуямы, если в его смысловом поле не обнаруживаются характерные качества ни для протяженности, ни для специфической системы социальных отношений, ни топологии, ни, тем более, включенного в объем понятие «субъект». Пространство, которое мыслилось в единстве с понятиями жизни, души, социальности, бытия, наконец, живыми людьми, постепенно становится, мертвой копией пространства - виртуальности. Интересна реакция постчеловека, когда свое бессмертие он встретит в неживом, безжизненном пространстве.

Список литературы

1 . Делез Ж. Логика смысла. М., -Екатеринбург. 1998. С. 181-182.

2. Дугин А.Г. Радикальный субъект и его дубль  [Электронный ресурс]   Режим доступа: https://fil.wikireading.ru/hzBiIMjAGC - Заглавие с экрана

3. Кутырев В.А. Философия трансгуманизма: учебно-методическое пособие. – Нижний Новгород. Нижегородский университет, 2010. – 85с.

4.  Мельников А.Н. Мыслевоплощение пространства в современной философии // Философские дескрипты: сборник научных статей / под ред. А.Н. Мельникова – Вып.11. Барнаул: АЗБУКА, 2013. – с.52

5. Пространство и время социальных изменений. [Электронный ресурс]  / В. Н. Ярская, О. Н. Ежов, В.В. Печенкин, Л.С. Яковлев  - Саратов, 2003. Режим доступа: http://89.249.21.76/text/19196158/ - Заглавие с экрана

6. Тоффлер Э. Шок будущего: Пер. с англ. / Э. Тоффлер. — М.: ООО “Издательство ACT”, 2002. —557с.